Скиталец

Несмотря на эти доказательства, часть его хотела оглянуться назад, просто чтобы убедиться, что она была там.

Согласие Лары на его предложение было логичным; оно обеспечит ей безопасность и комфорт, которых она, возможно, никогда не знала. С добавленным условием, что он поможет в поисках ее пропавшей сестры, она только выиграла от этого соглашения. Это был странный поворот — люди, по его опыту, редко были рациональны в своих решениях.

В данном случае их роли, очевидно, поменялись местами. В его предложении не было никакой логики. Только любопытство, необъяснимая потребность узнать, что отличает ее от всех остальных.

— Итак, куда мы идем? — спросила Лара.

— Ты уже знаешь, — Ронин повернул голову направо, где огни района Ботов контрастировали с темным небом.

— Я знаю, что мы идем туда. Но где находится твоя… резиденция? Кто, черт возьми, вообще употребляет такие слова?

— Я, — ответил он, бросив на нее взгляд через плечо, — и мой дом находится в северо-западном углу округа. Недалеко от Рынка.

В разговоре с ней было что-то освежающее. Хотя не бывает двух одинаковых маршрутов в Пыли, они были по-своему предсказуемы — те же самые распространенные опасности, та же переменчивая погода, те же напоминания о затерянном мире. И, как всегда, ощущение, что он был на грани того, чтобы распознать свою истинную программу.

Но он не мог предсказать, что скажет или сделает Лара в каждый конкретный момент. Возможно, он мог уловить признаки готовящейся вспышки гнева, но было невозможно предугадать, что сорвется с ее губ. Там, в хижине, она была в нескольких сотых секунды от того, чтобы влепить ему пощечину. Это вызвало у него странный, но не неприятный импульс.

— Итак, эм… мы столкнемся с кем-нибудь, мм… ну с железноголовыми?

Тревога в ее тоне и мягкая неуверенность в голосе заставили Ронина нахмуриться.

— Железноголовые? — он порылся в памяти в поисках термина. Если он и знал его, то он затерялся в «Отключении», как и многое другое. Было ли это просто еще одним оскорблением для его вида? — Конечно, там будут боты.

— Не просто боты. Они.

— Тебе придется быть более конкретной, Лара Брукс.

Она пробормотала фразу слишком тихо, чтобы он мог разобрать.

— Что? — он замедлил шаг и повернулся, чтобы посмотреть на нее. Ее брови были низко нахмурены, губы плотно сжаты.

— Дружки Военачальника! — выплюнула она. — Те, на ком его метка.

Череп, выполненный в форме шестеренки. Понимание встало на свое место. Теперь у него было другое название ботов Военачальника. Кто-нибудь, когда-нибудь называл их железноголовыми напрямую? Они, вероятно, были бы так же сбиты с толку, как и Ронин.

— Да. Большинство ботов в Шайенне не носят его символа, но тех, кто носит, он всегда держит на страже стены.

Лара нахмурилась, мышцы челюсти задергались, уставившись в землю перед собой. Она просунула большие пальцы под лямки рюкзака и поправила его положение на плечах.

— Что случилось? — спросил он. Человеческие выражения могли быть такими красноречивыми, но Ронин не был достаточно подкован, чтобы различать множество их нюансов.

— Ничего.

Ее поза противоречила ее ответу — напряженность согнутых рук, шаркающая походка, опущенная голова.

— Говори прямо, Лара Брукс. Тебя беспокоят подручные Военачальника?

— Черт возьми, — сказала она, замахиваясь ногой, чтобы отбросить камень в сторону. — Я не хочу об этом говорить.

Камень с грохотом отлетел в сторону, отскочив от гравия, прежде чем с глухим стуком врезаться в открытую железнодорожную шпалу.

Ронин остановился. От неожиданности, Лара чуть не врезалась в него. Он обернулся, и она посмотрела на него, щурясь от дождя. Влага прилипла к ресницам, обрамляющим ее ярко-голубые глаза.

— Должен ли я ожидать неприятностей? — спросил он.

— Я не знаю.

— А мне нужно знать.

— А я не знаю. Ты бот, ты постоянно видишь его дружков на Рынке.

— Я никогда не был с тобой на рынке. Есть причина, по которой они смотрят на тебя иначе, чем на кого-либо другого?

— Они не любят людей, — она опустила взгляд.

Шум дождя заполнил тишину между ними. Процессоры Ронина расплавились бы, пытаясь разгадать эту женщину. Ее реакция на него, когда она впервые поняла, что он бот, ее непреклонный отказ торговать с ним из-за того, кем он был, это отвращение к силовикам Военачальника…

— Что они с тобой сделали, Лара?

Она была достаточно близко, чтобы легким движением руки он мог положить ладонь ей на бедро. Как бы она отреагировала на такой контакт? Зачем он этого хотел? Она каким-то образом страдала, и что-то, спрятанное глубоко в его кодировке, говорило прикоснуться к ней, обнять ее, пока она не почувствует себя лучше.

— Они ничего мне не сделали, — она подняла подбородок и встретилась с его взглядом. — Нам не о чем говорить. Мы идем, или как?

Ронин сжал пальцы в кулак и оставил его висеть, бесполезным, у себя на боку. Никаких прикосновений; это было одно из ее условий. Возможно, он поторопился, так легко согласившись на это. Она что-то скрывала, но что он мог с этим поделать? Смотреть, как она танцует, и обеспечивать ее. Таков был уговор.