Скитальцы

Они поднялись на холм и посмотрели, как растёт картофель, потом спустились к болоту — большое пространство было разделено на квадраты большими и маленькими канавами, на засеянных участках колыхалась рожь. Чтобы порадовать сестру, Эдеварт бурно восторгался и нарочно задавал глупые вопросы, ему было приятно слышать её смех.

Ну и как тебе здесь живётся, спокойно? — спросил он.

Осия сразу поняла, что он имел в виду: Меня тут ничто не тревожит.

На болоте никто больше не кричит?

Нет, лукаво улыбнулась она, мертвец больше не кричит.

Всё же с твоей стороны было рискованно выйти замуж и поселиться так далеко от людей.

Я теперь ни о чём таком больше не думаю, сказала Осия. Днём с меня хватает работы, а ночью я вверяю себя в руки Господа Бога.

Вряд ли я был бы так же спокоен, сказал он серьёзно.

Почему, из-за погибшего там Скору? Но ведь теперь он покоится на кладбище.

Да-да, не хочу пугать тебя, но вдруг он снова начнёт кричать?

Нет, засмеялась она. Ведь кричал-то не шкипер.

Эдеварт даже вздрогнул. А кто? — спросил он. Она замялась с ответом, но он уже сам догадался в чём дело: Боже мой, теперь я всё понимаю!

Вот парень, а? — сказала Осия. Но надоумил-то его Август!

Ох уж этот Август! Так это он надоумил Ездру?

Он хотел помочь Ездре. Хотел, чтобы болото осушили и нашли тело Скору и корову Мартинуса. Тогда и прокопали вон тот большой ров!

Эдеварт засмеялся: Значит, это Ездра вопил и мычал по воскресеньям в болоте? Вот это да! Невероятно, мне бы такое никогда в голову не пришло!

Осия: Благослови тебя Бог, Эдеварт, только не говори никому об этом!

Не скажу. А ты сама-то как узнала?

Ну, понимаешь, я отказалась выйти за него замуж, зачем мне всю жизнь жить рядом с привидением и слушать крики покойника, вот он и признался мне во всём.

Он смеялся?

Да, прикрыл рот рукой и смеялся. Я от злости чуть не поколотила его: ведь мы тогда все насмерть перепугались, но он плевать на это хотел и наговорил мне такого, что я тоже стала смеяться. Словом, как бы то ни было, а покойника похоронили на кладбище, вот Бог и благословил наши труды. Ты посмотри, какая рожь!

Завидная рожь!

Меня только немного тревожат вон те покосы, сказала она, скорей бы он уже вернулся домой и выкосил их. Видишь, сколько там травы? Сена хватит на двух коров! Послушай, ты хочешь на ней жениться?

Ещё не знаю. А ты что скажешь?

Она ужасно красивая, и я слышала, что она не брезгует даже доить коров. Так что я не против.

Да-да, ну что ж, всё может случиться.

Эдеварт собирался пойти на почту, и Лувисе Магрете расположилась в конторе, чтобы написать своим детям в Америку. В письме она была так же беспомощна, как и Эдеварт; умелые во всём остальном, они чувствовали себя беспомощными, когда требовалось написать письмо, и писали нескладно и не то, что хотели. Зато в разговоре оба могли постоять за себя, и порой она даже брала верх, так что Эдеварту оставалось только помалкивать.

Да, ему надо на почту, он хотел сделать вид, будто и в самом деле отправил купцу в Тронхейм тот длинный список товаров. Но перед уходом ему хотелось поговорить с Лувисе Магрете, пусть только сначала закончит своё письмо, и тогда он решится сказать ей то, что уже давно не даёт ему покоя. Даже если ничего хорошего из этого не получится.

Хм... Мне тут кое-что пришло в голову, начал он. Как получилось, что ты заговорила с Андерсом Воде о деньгах?

Она немного смутилась: Сама не знаю. Это вышло само собой.

Тебе следовало сказать об этом мне.

Но...

Да, следовало. Впрочем, теперь это уже не имеет значения. Ведь верно? Ведь ты решила остаться и тебе уже не нужны деньги на поездку?

Лувисе Магрете не ответила.

Ведь верно? — повторил он и взглянул на неё. Было видно, что ему не под силу вынести её молчание.

Не знаю, призналась она. Позволь мне ещё подумать. Если мы поселимся здесь, менять что-либо будет уже поздно — здесь мы и умрём.

Ну и что с того?

Всё-таки дети там, ну и вообще...

Опять то же самое, и да и нет, она всё ещё колебалась. Но она не рассердилась на него и даже расклеила конверт и приписала, что ещё ни в чём не уверена. И да и нет — в конце концов Лувисе Магрете напомнила ему, что однажды ночью он пообещал уехать вместе с ней в Америку. Эдеварт промолчал.

Он вернулся с почты с двумя письмами для Лувисе Магрете. Одно от старшего приказчика Лоренсена об их отъезде, сказала она и, прочитав оба письма, замкнулась в себе.

С той минуты Лувисе Магрете больше ничем не восхищалась в Поллене и уже редко предлагала подоить коров. Теперь она хотела одного — уговорить Эдеварта уехать вместе с ней, а Эдеварт всякий раз отвечал «да» или «посмотрим» и тянул время.

Они не ссорились по-настоящему; обсуждая отъезд в Америку, они терпеливо уговаривали друг друга.

Как может быть плоха вся Норвегия тому, кто знал только Доппен!

Да. Она знала только Доппен, но потом-то повидала места и получше, Америка такая большая, не понравилось в одном месте, можно поехать в другое. Она не была во Флориде, однако после того как почитала эти журналы...

Но ведь её дети живут в Нью-Йорке, разве ей не хочется жить с ними в одном городе?