Скитальцы

Эдеварт возвращался домой в своей лодке. На душе у него было скверно: Лувисе Магрете даже не упомянула о деньгах на дорогу, он тоже промолчал, лицо-то он сохранил, но не больше. Он возвращался домой. Что сказал бы Август, будь он на месте Эдеварта? Плюнь, всё образуется! Эдеварт понурился. Но всё как-то обходится. Шли дни, шло время. Он получил письмо от Лувисе Магрете: она уезжает, но непременно вернётся, писала она. Письмо было доброе и нежное, она очень спешила и излагала свои мысли не совсем связно, но это было так похоже на неё. Благослови её Бог, она не сбежала от него потихоньку, вспомнила о нём и хотела ему добра, но этого не получилось. Ты только послушай! Ромео опять очень обрадовался Хобьёрг, надарил ей всяких подарков и не хотел отпускать её, а потом пришла сама мадам Кнофф и спросила, нельзя ли Хобьёрг остаться в Норвегии, она жила бы у них и ни в чём не нуждалась. Разумеется, Лувисе Магрете ответила согласием, она сразу подумала об Эдеварте, тогда бы он был не так одинок, но, думаешь, эти люди проявили воспитанность и пригласили её в дом? Как бы не так! Если они хотели получить её разрешение в таком важном деле, они должны были оказать честь и ей, матери, так нет же, и после такого обхождения они ещё ждали, что она оставит им своего ребёнка, свою плоть и кровь! Мало того, заполучи они Хобьёрг, они, скорее всего, уже никогда не отпустили бы её, а когда она вырастет, Ромео женится на ней и бедный ребёнок уже не сможет поехать посмотреть мир. Нет уж, благодарю покорно! Что скажешь, Эдеварт, может, мне следовало согласиться? Решение я предоставляю тебе. Но я серьёзно опасаюсь, что, если ты приедешь и захочешь повидаться с ней, на что ты имеешь полное право, они не допустят этого, Кноффы такие гордецы, они словно боги по сравнению с нами, смертными, о хорошем воспитании они и понятия не имеют, а я повидала куда больше, чем они... Здесь, в Доппене, без тебя слишком пусто и уныло. Надеюсь, ты благополучно доехал до дому, ты был такой бледный. За Хобьёрг и за меня не беспокойся, мы быстро добрались до Доппена, Андерс Воде отвёз нас туда на лодке, он же помог нам всё привести в порядок, но не бойся, я ни минуты не думаю об Андерсе Воде, его я могла бы заполучить ещё в Америке, когда они все были влюблёны в меня, но я никогда не дала ему даже намека. Верь мне, когда я говорю, что никто никогда не встанет между тобой и мной... В Доппене я оставила тебе кое-что из съестного, взяла только то, что могло испортиться, и прибрала после нас. Кольца своего я больше не ношу и оставляю его тебе в ящике стола; носить его ты, правда, не сможешь, но подари его Поулине от моего имени... Завтра мы уезжаем отсюда, не беспокойся за нас, я много ездила, столько раз пересаживалась с поезда на поезд, и днём и ночью. А сейчас — до свидания, это ведь не на всю жизнь, вскоре я снова напишу тебе...

И ни слова о нашедшемся муже.

Шли дни. Эдеварт с тревогой ждал возвращения Йоакима из Кве-фьорда, встречаться с ним Эдеварту не хотелось. Он был так убит горем, так несчастен, что прятался от всех. Поулине, потеряв терпение, без конца напоминала ему о товарах, которые всё не приходили: где они застряли, список был такой длинный, почему не приходит сообщение, что они прибыли, что случилось? Эдеварт сказал, что поедет на юг и там всё разузнает; забрав из кассы все деньги, он уехал.

Само собой, что, кроме Доппена, ехать ему было некуда, там он съел бы оставленную ему провизию, а потом снова сидел бы и разглядывал свои руки.

Однако Эдеварт не успел уехать в Доппен, на пристани Кноффа его остановил Август. Значит, ты не уехал в Америку? — спросил он.

Нет, честно ответил Эдеварт, не нашёл денег на дорогу.

Август кивнул головой: Понимаю!

Я ничего не смог продать в Поллене, там ни у кого не осталось даже жалкого шиллинга. Конечно, кое-что мне должны, но я не получу этих денег, пока уфутенец не рассчитается с сушильщиками. Да он и сам задолжал мне немало.

Чем теперь собираешься заняться?

То же самое я мог бы спросить и у тебя.

Да, но сюда-то ты зачем приехал? Что ты задумал? Я был на пристани, когда они уезжали. Она уехала вместе с ними.

Я знаю.

Их собралось пятнадцать человек, я сам посчитал. Так почему ты сюда приехал?

Теперь я остался один, дела у меня никакого нет, а сюда приехал, чтобы повидаться с тобой.

Хорошо бы нам вместе уехать отсюда, задумчиво сказал Август.

Эдеварт: Куда я поеду, у меня ничего нет.

Август: У тебя есть часы и золотое кольцо... Но вообще у Августа тоже было тяжело на душе, он мрачно буркнул, что вёл себя, как дурак, и с ним обошлись, как с дураком.

Эдеварта немного утешило, что не он один наделал глупостей, и он начал расспрашивать друга. Ничего особенного Август ему не сказал, но Эдеварт понял, что, если Август продержался на одном месте больше года, значит, на то были свои причины. Видимо, это как-то было связано с тем, что теперь у Августа не было его золотого кольца. Эдеварт спросил без обиняков: Где твоё кольцо?

Август: Где надо! Я знаю, где оно.

Но не можешь взять его обратно?

Похоже, что нет.

Ты её не видишь?