Скитальцы Гора (ЛП)

Во время разговора, сам Лабений в мою сторону не смотрел. Его лицо было обращено в сторону болот дельты. Он ничего не видел, поскольку полностью ослеп. Это был результат работы жалящих мух, или, как прозвали их солдаты Ара летающих иголок. Во время их роения он, уделяя слишком много внимания подчинённым, недостаточно защищался от нападений мух сам. Как я уже говорил этих насекомых особенно привлекают глаза, влажные поверхности которых блестят на свету. Большинство, конечно, держали глаза закрытыми или прикрывали их тканью а кто и просто руками. Ренсоводы, например, используют плетёные из ренса сетки или капюшоны, недостаточно плотные, чтобы сквозь щели в них можно было смотреть, но при этом не пропускать среднюю жалящую муху. Если бы Лабений защищал себя, а не пытался любой ценой, до последнего, держать руку на пульсе и командовать, я не сомневался, но что он, как другие, смог бы избежать стольких укусов, и не понёс бы столь фатальных потерь лично. Должно быть, его несколько раз ужалили именно в глаза и около их. Лабений, по моему мнению, был прекрасным, ответственным и заслуживающим доверия офицером. Однако я не мог не признать и того, что за время своего командования он допустил несколько грубых ошибок. Прежде всего, он не проявил гибкости, исполняя полученные инструкции и приказы, затем, слишком верил в мудрость и верность своего начальства, до последнего не веря в возможности предательства и измены с его стороны, а потому не успел вывести вверенные ему силы из безнадежной ситуации, и в конце взял на себя обязанности тактического звена, исполняя обязанности десятников, пытаясь поддержать дисциплину и командовать в ситуации, в которой это от него не требовалось. В конечном счете, для него это закончилось печально, он сам ослеп, подвергнув опасности не только себя, но и своих людей, зависевших от его правильных действий. Разумеется, с другой точки зрения многое из того, что я считал ошибками, возможно, было бы расценено как достоинства. Меня терзали смутные подозрения, что Лабений оказался командующим авангардом вовсе не случайно. Сафроник, вероятно, хотел видеть на этом месте простого и доверчивого, но при этом надежного, стойкого и неутомимого офицера. В общем, ему нужно было, чтобы авангард вёл тот, кто продолжил бы упорно исполнять его приказ, всё глубже и глубже забираясь в дельту, независимо от того, какой опасной и неоднозначной могла бы показаться ситуация.

— Та женщина, которую Ты привёл в лагерь — немая, — заговорил Лабений.

— Да, — ответил я.

— Признаться, мне кажется маловероятным, что первая же ренсоводка, встреченная на болотах, могла бы оказаться немой, — заметил он.

— Согласен, — не стал спорить я. — На мой взгляд, это тоже кажется крайне маловероятным.

— Но такое тоже могло произойти, — признал офицер.

— Конечно, — сказал я.

— Судя по всему, это Ты разделывал тарлариона для моих людей, — предположил он.

— Да, — не стал отнекиваться я.

— А почему бы это не поручить ренсоводке? — поинтересовался он. — Уверен, она ожидала бы подобного поручения.

— Мне не хотелось давать ей в руки оружие, — предложил я объяснение, самому мне казавшееся вполне логичным, всё же она предположительно недавняя пленница, пока ещё не могла быть полностью осведомлённой относительно нелогичности и бесполезности даже символического сопротивления.

Кстати, во многих городах рабыня всего лишь за одно прикосновение к оружию может быть убита или лишиться руки.

— Однако не сомневаюсь, что Ты ожидал бы от неё, время от времени, — продолжил офицер, — исполнения кухонных обязанностей, например, мойки посуды и приготовления пищи.

— Она ещё не заклеймена и не в ошейнике, — напомнил я.

— Мне кажется странным, — сказал он, — что ренсоводы не прочёсывают дельту, чтобы вернуть её.

— Возможно, она им не интересна, — предположил я.

— Возможно, — не стал спорить Лабений.

— Может быть, она сбежала от нежеланного партнёра, — заметил я.

Кстати, помнится, Ина сама попыталась убедить меня в этом, или чём-то подобном. Само собой, её претензии на то, что она была ренсоводкой, выглядели нелепо, хотя бы по причине её акцента.

— Ага, а вместо этого оказалась прямо в твоих верёвках?

— Да, — согласился я.

— Получается, что она, немая женщина, была изгоем, и просто жила в одиночестве на болотах, где Ты её и нашёл, — предположил офицер.

— Возможно, — признал я.

— Леди Ина, — продолжил он между тем, — чьё имя Ты использовал для своей пленницы, насколько я помню, тоже была женщиной немного ниже среднего роста.

— Что-то около того, — согласился я.

— Это сделало имя ещё более подходящим для неё, — сказал Лабений.

— Конечно, — ответил я.

— Ты говорил, что твоя Ина — блондинка, — припомнил Лабений.

— Да, — согласился я.

— Точно так же, как и Леди Ина из Ара.

— Откуда вам это известно? — удивился я.

— Да так, — пожал он плечами. — Видел однажды локон её волос, выбившийся из-под капюшона.

— Интересно, — сказал я.

— Но это совпадение, — продолжил мой собеседник, — просто делает данное ей имя ещё более подходящим.

— Согласен, — кивнул я.