Скитальцы Гора

Барабанщик облегченно вздохнул и продолжал заниматься своим инструментом. А вот из толпы посетителей донеслись крики разочарования, впрочем, заметно деланного.

— Я готова танцевать, — неожиданно для всех заявила Темиона, отчего все невольницы, стоявшие позади, отпрянули от нее и пораженно замерли.

Погасли смех, крики, даже шепота не слышалось в наступившей тишине. Разгневанный Филеб угрожающе замахнулся на свое имущество плетью. Однако здоровяк остановил готового избить рабыню рабовладельца и жестом указал ему, что тому стоит опустить плеть.

— Простите меня, Господин, — взмолилась Темиона осознавшая, что заговорила без разрешения.

— Что Ты можешь знать о том, как надо танцевать? — возмущенно спросил Филеб.

— Пожалуйста, Господин, — попросила Темиона.

— Ты просишь разрешения танцевать перед этим мужчиной? — уточнил Филеб.

— Да, Господин, — ответила она.

— Позволь ей танцевать! — крикнул один из мужчин.

— Да, пусть станцует! — поддержал его другой.

— Да! Точно! Пускай! — послышались крики со всех сторон.

Филеб выжидающе посмотрел на Бортона.

— Позволь ей станцевать, — кивнул тот.

Филеб бросил взгляд на своих помощников, и флейтист, понимающе кивнув, поднес флейту к губам и выдул короткую, в несколько нот, пробную руладу, а барабанщик снова зажал винты, натянув кожу на барабане.

Бортон не сводил насмешливого взгляда с девушки, стоявшей перед ним, столь же красивой, сколь и беспомощной в своей неволе.

Темиона отчаянно старалась не встречаться с ним глазам.

— Сыграйте что-нибудь попроще, тихое и медленное, — бросил Филеб флейтисту, кивком давшему понять, то понял, что от него требуется.

— Я могу говорить, Господин? — спросила Темиона.

— Говори, — разрешил ей Филеб.

— Нельзя ли исполнить такую мелодию, — попросила она, — под которую рабыня могла бы хорошо показать себя.

— Мелодию прилавка? — уточнил флейтист, адресуя свой вопрос к Филебу.

— Не стоит, — покачал головой Филеб, — это слишком чувственное для нее. Пусто лучше будет «Надежда Тины».

Его решение было встречено одобрительным гулом толпы. Упомянутая «мелодия прилавка» относилась к тем мотивам, которые обычно используются работорговцами на невольничьих рынках во время демонстрации живого товара. Некоторые из подобных мелодий совершенно очевидно были сочинены именно для этой цели, другие просто подходят и используются на торгах. Подобная музыка имеет тенденцию возбуждать сексуально, причем, весьма сильно, как сами продаваемые товары, которым приходится танцевать под нее, так и тех, кто пришел на рынок за покупкой. Есть даже такая шутка, весьма распространенная среди молодых гореан, как бы невзначай насвистывать, или бормотать под нос такие мотивчики в присутствии свободных женщин, которые, само собой понятия не имеют, что именно слышат, тем не менее, даже не понимая смысла происходящего, начинают беспокоиться и, обычно через некоторое время, взволнованные и напуганные, поспешно уходят. Можно не сомневаться, что эти женщины вспомнят услышанные мелодии, и наконец, поймут смысл шутки, если судьба назначит им оказаться голыми на рабском прилавке, в ошейнике работоргового дома, танцуя перед покупателями. Впрочем, что довольно интересно, многие женщины, конечно, в данном контексте я имею в виду свободных женщин, не знающих этих мелодий, даже когда они до конца не понимают их назначения, сразу оказываются настолько очарованны ими, то пытаются заучить их. В конце концов, такая музыка, обращена именно к ним. Потом они даже напевают их про себя. Конечно, они делают это наедине с самими собой, со всеми вытекающими последствиями. Кстати, зачастую со временем, в той или иной степени, такие женщины начинают несколько небрежно относиться к своей безопасности, тем самым делая первые шаги к ошейнику. С другой стороны, «Надежда Тины» — косианская мелодия, по определению нравящаяся большинству здесь присутствовавших товарищей, была отличным выбором. Предположительно, эта музыка выражала ожидание или скорее надежду молодой девушки на то, что она может оказаться настолько красивой, женственной и привлекательной, что ее сочтут достойной стать рабыней. Темиона родилась на Косе, так что я нисколько не сомневался, что эта мелодия ей известна. Кстати, это действительно была очень чувственная мелодия, хотя и не настолько, как «мелодия прилавка». К тому же, этот мотив относился к тем, о которых свободные женщины, частенько утверждая, что они им абсолютно неизвестны, тем не менее, стоит их как следует прижать, оказывается, как это ни странно, знакомы чуть ли, не до последней ноты.

— С чего бы это тебе захотелось станцевать передо мной? — осведомился здоровяк у рабыни.

— Неужели господин не желает увидеть, как танцует женщина? — ответила она вопросом на вопрос.

— Пожалуй, желает, — кивнул мужчина.

— В таком случае, — улыбнулась Темиона, — этой причины вполне достаточно.