Скитальцы космоса

— Есть ли хоть какие‑нибудь сведения о том, откуда этот юноша, из какого клана?

И Дэйн, похолодевший от ужаса, был вынужден ответить отрицательно.

“Что я наделал, как же я не сообразил всего?” — подумал он.

— Вы сможете найти его? — спросил Ван Райк врача, игнорируя Дэйна.

— Постараюсь, — пожал плечами Тау. — Сегодня утром я встречался с их жрецами, которые одновременно являются здесь и лекарями. Они приняли меня хорошо, но при сложившихся обстоятельствах надо попытаться что‑нибудь сделать.

В коридоре Ван Райк распорядился:

— Думаю, Торсон, вам лучше всего побыть в каюте, пока мы не выясним, как обстоит дело.

Дэйн отсалютовал. Голос его начальника прозвучал как удар хлыста, много хуже, чем брань. Он проглотил комок в горле и заперся в своей каюте. Происшествие могло быть концом его службы. И он будет счастлив, если у них вообще не отберут права на Саргол. Как только хоть слабый намек донесется до людей “Интерсолара”, компания подаст на них рапорт в Центр и добьется, чтобы у них отобрали права. И все это из‑за его глупости! Он самонадеянно решил, что добьется успеха там, где капитан и Ван Райк наткнулись на каменную стену. И даже больше, чем будущее “Королевы”, его беспокоила мысль о том, что он, подарив эту веточку с листьями, принес на Саргол опасный наркотик. Когда он поумнеет? Дэйн лег вниз лицом на свою койку и уныло рисовал в своем воображении длинную вереницу бедствий, которые могут последовать за его необдуманным и поспешным поступком. День и ночь на “Королеве” были искусственными — свет в каюте не менялся. Он не знал, сколько времени пролежал так, размышляя о своем поступке.

— Дэйн! — ворвался в его кошмар голос Рипа Шеннона, но он не откликнулся. — Тебе приказано явиться к Ван Райку.

Почему такой приказ? Вероятно, чтобы отвести к капитану Джелико… Дэйн встал, посмотрел на себя в зеркало и поправил одежду, избегая смотреть Шеннону в глаза. Рип был одним из тех, кого он тоже подвел, но тот не замечал его настроения.

— Пойдем, сам посмотришь. Пол–Саргола собралось там внизу. Требуют начать торговлю.

Это объяснение было так далеко от того, что он ожидал услышать, что Дэйн вздрогнул, оторвавшись от своих печальных мыслей. Коричневое лицо Рипа широко улыбалось, а черные глаза сверкали. Было ясно, что он в отличном настроении.

— Пошли быстрее, — посоветовал он, — не то Ван Райк испепелит тебя своим гневом.

Дэйн последовал его совету, быстро поднявшись вверх по проходу и проследовав к выходу из корабля. То, что он увидел внизу, ошеломило его. На Саргол опустился вечер, но место действия внизу было освещено. Пылающие факелы выстроились цепочкой от самого травяного леса, а свет переносных корабельных прожекторов смешался со светом факелов, превратив ночь в день. Ван Райк и Джелико сидели на табуретах лицом к лицу с пятью из семи вождей кланов, с которыми они вели переговоры. За своими вождями толпились сарголийцы низших рангов. Да, здесь были и паланкины, и оргалы — верховые животные, со спины одного из которых с помощью двух слуг слезала знатная женщина. Значит, пришли и женщины. Это могло означать только одно — торговля началась. Но торговля чем?

Дэйн опустился на траву. Он увидел Вафта, который протягивал Ван Райку руку, закрытую торговым полотном. Пальцы Ван Райка были прикрыты носовым платком. Их руки под складками ткани соприкоснулись. Торговая сделка находилась в начальной стадии. И это была важная сделка, поскольку ее проводил сам вождь. В записках Кама сообщалось, что обычно подобные сделки совершают приближенные вождя. Небольшая кучка камней на табурете рядом с вождем отражала свет прожекторов и факелов. Дэйн глубоко вздохнул. Он слышал описание камней корос и даже видел их фотографии, найденные в бумагах Кама, но все это не давало никакого представления об истинном виде камней. Он знал результаты химического анализа этих камней. Они, подобно земному янтарю, были окаменевшей смолой древних растений — возможно, предков травяных деревьев, — долго пролежавшей в соленом растворе мелких морей, где химические процессы привели к превращению смолы в настоящую драгоценность. Здесь были все оттенки розового — от розово–абрикосового до насыщенного розово–лимонного, но в глубине камни приобретали другой цвет — цвет серебра и огненного золота. Казалось, внутри их вспыхивали сверкающие искры. И, что прежде всего привлекало в этих камнях сарголийцев, потертый о кожу и согретый теплом тела корос испускал запах, который очаровывал не только туземцев, но и любого жителя Галактики, достаточно богатого, чтобы завладеть этим камнем.