Скитальцы во тьме

Кровь пульсировала в висках, голова просто раскалывалась. На какое-то мгновение у меня задвоилось в глазах. Оледенелые руки судорожно тряслись. Пошатнувшись, я обернулся к доктору. Стоунсена вывернуло наизнанку. Он припал на колени, вляпавшись в содержимое своего желудка и, закрыл лицо руками. Подойдя ближе, я различил слова молитвы. Положив руку на его плечо, я попытался привести доктора в порядок, но ничего не вышло. Он раскачивался из стороны в сторону, и рыдал.

– Приведи Уотсона, – еле слышно проговорил капитан, – сейчас же.

Произнося эти слова, Эсброн по-прежнему смотрел на тело безголовой женщины. Мне показалось, что за все проведенное время в этой чертовой комнате, он даже не моргнул. Я подошел к кушетке с женщиной. Мне пришлось прикрыть лицо тряпкой, но это мало чем помогло. Запах был настолько отвратителен, что, казалось, мой язык потерял все вкусовые рецепторы.

Во рту стоял омерзительный прогорклый привкус. В горле пересохло; ужасно хотелось пить. Мне было трудно дышать.

Из разорванной кровавой прорехи вытекала какая-то тягучая голубоватая субстанция. Я присел на корточки. Наклонив голову набок, с удивлением отметил, что эта жидкость оставляет после себя след, подобно лиане. Она застывает в воздухе. Ни в коем случае нельзя прикасаться к этому голыми руками. Окинув взглядом комнату, мне не составило труда найти ящик с реактивами и медицинские перчатки. Я наполнил колбы образцами с каждого трупа, и поместил их в медицинский ящик.

Проделав все эти манипуляции в течение двадцати минут, я очень сильно запыхался, и присел отдохнуть на пол. Зловещая тишина в коридоре начинала сводить с ума. Доктора Стоунсена в комнате уже не было. Наверное, я не заметил, как он вышел, пока собирал образцы. Я поднял взгляд на капитана. Он находился все в том же положении. Уже не было никаких сомнений в том, что Эсброн тронулся умом. И хуже всего то, что это может произойти с каждым из нас. Приступ паники охватывал меня все сильнее.

Несмотря на безукоризненную репутацию нашего подразделения, мы оказались не готовы к подобному кошмару. Неужели Совет не был в курсе того, что здесь происходит? Как они могли отправить всего шесть человек в такой ад?

Размышлять об этом сейчас было бесполезно. Нужно попытаться выбраться отсюда, и передать образцы этого пахучего дерьма на Эбиториус. Быть может, именно этого они от нас и ожидают. Возможно, Совет знал уже все заранее, и решил испытать удачу, отправляя нас на самоубийство. Гребаные ублюдки.

Собравшись с силами, я встал с пола, и подошел к Эсброну.

– Сэр? Вы меня слышите? – Я помахал рукой перед его лицом. Никакой реакции. Как завороженный, он стоял с автоматом в руках, и смотрел в одну точку. На истерзанный труп безголовой женщины. Я медленно забрал у него оружие. Эсброн даже не сопротивлялся. Ему было уже не помочь.

Но если я брошу его здесь, как мне объяснить это на собрании Совета? Можно сказать, что враг нас поджидал.

Неприятель устроил хорошо организованную засаду, и остальные члены отряда погибли во время бойни. Однако если я единственный останусь в живых, они могут приговорить меня к смертной казни за дезертирство. Впрочем, у меня будет время все грамотно придумать, чтобы отвести в сторону лишние вопросы. Сейчас главное не это. Важнее всего выбраться отсюда, и передать образцы ученым. Я должен как можно скорее добраться до корабля.

Направив свет фонаря в дверной проем, я вышел в коридор. У меня все еще раскалывалась голова, и пить захотелось только сильнее. Возможно ли, что эта поганая жижа как-то воздействует на людей? Ведь каждый, кто вдохнул ее запах, так или иначе изменился в поведении, и неизвестно… ох, черт возьми, я совсем забыл про Трэвора! Куда понесло этого сосунка?! Но у меня нет ни времени, ни возможности искать его.

Прости, друг, но на кону стоит очень многое. Я не могу так рисковать.

Через несколько минут блужданий по темным коридорам мне все-таки удалось выйти в центральный холл. Дверь наружу была по-прежнему открыта. Устало улыбнувшись, я ускорил шаг. Находясь всего в нескольких метрах от выхода, позади раздались неспешные шаги. Пришлось остановиться. За спиной послышался хриплый голос:

– Мэролон, куда же ты собрался?

– Неужто решил бросить своих товарищей? – Послышался второй голос. Удивительно схожие по тембру и звучанию, будто бы механические, голоса.

Я сглотнул слюну. Второй был слишком близко, и я не мог знать, вооружен ли он. Ринувшись бежать со всех ног, я наверняка получу автоматную очередь в спину. Другого выхода не было. Я положил медицинский ящик с образцами на пол, и медленно обернулся. Передо мной стояли Эдвард Филдред и Бодуэл Стродвик, двое солдат, которых капитан отправил проверять остальную часть станции. На секунду я почувствовал неописуемое облегчение, и опустил дуло автомата в пол. Но я ошибся.

– Ребята! Вы не представляете, как я рад вас ви… – я не успел договорить, как увидел, что изо рта Эдварда течет та самая голубая мерзость. Его лицо резко перекосилось. Он расплылся в омерзительной улыбке, и оскалил клыки. Тоже самое сделал Бодуэл.