Скитания Анны Одинцовой

Однако Анна тоже не могла ни успокоиться, ни заснуть до самого утра. Вот он, счастливый подарок судьбы, которого не удостаивался ни один из исследователей-этнографов! Обычай левирата описывался только извне, со стороны, и все, что было написано об этом необычном институте брачных взаимоотношений примитивных народов, было тусклым отражением видимой снаружи картины. Правда, в данном случае это не левират в чистом виде, когда вдова выходит замуж за оставшегося в живых брата, а нечто совершенно новое, неизвестное науке. Еще никому из ученых не удавалось описать, а тем более пережить это самому, оказаться как бы внутри этих необычных обстоятельств! Она уже представляла себя в Петровском зале Кунсткамеры на дубовой резной трибуне, перед аудиторией, в основном состоящей из седовласых ученых. Она читает научный доклад о левирате, основанный на личном опыте и личных наблюдениях! Даже великий Миклухо-Маклай[37], строго говоря, не жил вместе с туземцами. Его дом стоял в отдалении от хижин аборигенов, и его наблюдения, действительно классические с точки зрения описательной этнографии, увидены со стороны. А Маргарет Миид, похоже, не провела ни одной ночи в хижине аборигена острова Самоа. Лихорадочная взволнованность, ожидание необычного переживания разбередили душу. Правда, несколько удивляла позиция и отношение к этому мужа. Но он должен подчиниться отцу, главе стойбища, шаману, хранителю древних обычаев, строго определяющих жизнь в оленеводческом стойбище. Интересно, как отнесется ко всему этому сама Катя Тонто?

Она узнала о женитьбе Таната еще во время осеннего путешествия на побережье. То, что женой Таната стала тангитанская ученая женщина, было непостижимым, подозрительным и вызывало сомнения в душевном здоровье нареченного. Теплая звездочка надежды, до этого всегда гревшая ее маленькое сердечко, разом погасла, и горький пепел вместо нее долго отравлял ей жизнь. Со временем горечь притупилась, но стоило ей вспомнить нареченного, его лицо, голос, как в душе поднималась волна грусти, затемняла светлый день, и она вступала в полосу тихого, невидимого со стороны душевного страдания, внешне выражавшегося в долгом и упорном молчании. Она дала себе слово никогда не встречаться с человеком, обманувшим ее самые светлые надежды. Даже временами думала о замужестве с другим человеком. Но вот судьба повернулась иначе.

Когда Катя впервые увидела Анну, за ее обликом молодой беременной чаучуванской женщины, с лицом, лоснящимся от тонкого слоя несмываемого жира, с короткими блестящими волосами, темным лицом, в кэркэре с приспущенным правым рукавом, она не сразу разглядела ее пронзительные тангитанские синие глаза. Будучи по природе своей человеком добрым. Катя, однако, никак не могла преодолеть в себе возникшую неприязнь. Если бы Анна была своей, луоравэтланкой, на худой конец, эскимоской, не было бы так обидно. Но тангитанка… Вне всякого сомнения, это она взяла и женила на себе Таната, отобрала принадлежавшее другому человеку счастье. Она поступила как настоящая воровка.

Но теперь им придется жить вместе. Так распорядилась судьба. И придется приноравливаться, привыкать к этой жизни, каждый раз подавляя в себе ненависть к тангитанской женщине, терпя горечь в душе и пряча в сердце неутихающую любовь. Катя немного знала русский язык, помнила уроки кочевого учителя Льва Васильевича Беликова. Свое русское имя Катя получила от учителя. Будем тебя называть Катя, сказал тогда Лев Васильевич. Обычно русские имена плохо приживались в чукотской среде, в повседневном обиходе. Ими больше пользовались при общении с русскими, в документах. Но тут случилось так, что данное девочке кочевым учителем имя прижилось сразу, и даже отец стал сразу же называть ее Катей, как только она сообщила ему о своем новом имени.

Когда Ринто позвал ее пройтись по берегу замерзшей речки, Катя и не подозревала, о чем пойдет разговор. По мере того, как до нее доходил смысл сказанного хозяином стойбища, смятенные чувства бурей поднимались в ее растревоженной душе.

— Окончательное слово за тобой, — сказал Ринто. — В чреве Анны растет новый человек, и, если Высшие Силы будут милостивы к тебе и моему сыну, может быть, и у тебя появятся дети…

Дети… Как хотелось Кате иметь детей. В союзе мужчины и женщины для нее это было самым прекрасным и привлекательным. Но позволит ли тангитанская женщина мужу прикоснуться к ней?

— Я всегда помнила, что Танат мне предназначен, — тихо произнесла Катя. — Он всегда жил в моем сердце…

— Ну, вот и хорошо, — с облегчением промолвил Ринто, отпуская девушку.

Предки, казалось, предусмотрели все возможное, чтобы не оставлять в беспомощности человека, а тем более женщину. И это проверено и освящено долгим опытом. Конечно, Танату будет трудно, но он сам выбрал себе эту судьбу.

«29 февраля 1948 года, стойбище Ринто.