Скитники

-Однако в каком еще народе найдешь такую готовность помочь ближнему, такое радушие и такую силу. Согласен: чрезмерно терпеливы, неприхотливы мы. Но ведь именно терпением собиралась и созидалась земля Русская, величаемая в дониконову пору - Третьим Римом. Возводились храмы, обустраивались города. Так что терпение, быть может, и есть наше ценнейшее национальное качество! - подытожил старец.

- Но вместе с тем может и горе, - мягко возразил игумен…

Подобные беседы происходили почти ежедневно. Общность взглядов все крепче связывала родственные души этих людей. И неудивительно, что вскоре Варлаам стал у настоятеля особо доверенным лицом - духовником. Доверие князя к старцу было столь велико, что он решился открыть ему свою сокровенную тайну. Повел через потаенный ход в скрадень, где в кованых сундуках хранились святыни старой веры: кресты, золотые кадила, схима и иконы, в их числе главная - древняя икона Святой Троицы в серебряной ризе, украшенной жемчужной подвеской. Икона та была освящена для предков князя еще Сергием Радонежским перед битвой на Куликовом поле. Благоговейно взяв ее в руки, Константин обратился к Варлааму:

- Отец, за то, что исцелил меня, благодарен безмерно, но, - наставник понизил голос, - чует душа моя погибель близкую. Коли и вправду Господь приберет до срока, не дай сгинуть этим святыням. Сдается мне, что в нашем монастыре их уже не уберечь. Надобно уходить за бугры Уральские, за реки Сибирские в далекий Байкальский край. Там немало нашего брата осело. Думаю, только в таком удалении и возможно сохранить их и поддержать чистоту нашей веры праведной.

В монастыре у нас разные особы есть… Но в ком я уверен, так это в Федоре и его сыне Маркеле. Тебе ведь ведомо, что отец Федор семь попов к нам привел. Не убоялся он ни закона ” О наказаниях”, ни ссылки в Сибирь, ни каторжных работ. Ежели что, он меня заменит, а Маркел с людьми особо верными и стойкими в Сибирь пусть идет. Да и на Никодима твоего, я думаю, положиться можно. А чтобы не угас огонь веры нашей, пусть обоснуются они там жить не по монастырскому уставу, а по мирскому - семьями, но в жены берут девиц только из единоверцев.

Прошла неделя. После полнощной службы, когда иноки читают в своих кельях по несколько сот молитв и творят поклоны, Варлаам, проживавший в боковушке подле покоев настоятеля, был разбужен невнятными, но требовательными голосами. Почуяв неладное, старец бросился к двери, но та не отворялась. Он принялся стучать и звать на помощь.

Когда наконец на шум прибежали монахи, они с удивлением обнаружили, что дверь в келью Варлаама подперта снаружи колом. Еще больше они удивились, когда освобожденный старец, растолкав их, бросился прямо в покои игумена. Зайдя следом, монахи при свете свечей увидели залитого кровью преподобного Константина лежащим на полу. Рядом валялся топор. Ящики в столах выдвинуты, повсюду в беспорядке разбросаны вещи, бумаги.

У старца перехватило дыхание. Мелко крестясь, упал он на колени подле убиенного и зарыдал:

- Господи, прости меня, грешного! Не сберег богомудрейшего человека, а ведь он ведал, предупреждал!.. Господи, образумь извергов, сгубивших его, муками вечными в геенне огненной!..

Литургия по усопшему длилась сутки. Отпев “вечную память”, погребли отца Константина в одном ряду с могилами прежних настоятелей монастыря. На надгробном камне высекли: “Он жил во славу Божию”.

Душегубов князя, скрытно проникших в монастырь, так и не поймали. Обнаружили лишь на задках высокой стены веревку, свисавшую наружу, в сторону глухого леса.

На следующий день, после заутрени, Варлаам призвал Никодима. Долго вглядывался он в очи воспитанника и, подчеркивая важность момента, положил руку на его плечо.

- Сын мой, место здесь теперь не крепкое. Того и гляди, царевы прислужники заявятся. А в монастырских тайниках хранятся святые реликвии, и в их числе главная - икона Святой Троицы древлего письма. Не уберечь нам их здесь. Выведают, сожгут либо разграбят. И веру нашу в чистоте здесь не сохранить. Обложили кругом. Одно спасение - вывезти святыни в страну Забайкальскую, безлюдную, почитателям истинного благочестия полюбившуюся. Так великомученик Константин перед страшной своей смертью завещал. Готов ли ты, чадо мое, сообща с сотоварищами исполнить дело сие многотрудное, аль не зрел еще? - Варлаам испытующе вглядывался в лицо ученика.

За годы, прожитые у старца, Никодим сильно переменился. От прежнего худощавого отрока сохранился лишь задорный чуб. Был он теперь высок ростом и широк в плечах. Но выделяли юношу не столько эти внешние достоинства, сколько духовная сила, исходившая от него.

Никодим в глубочайшем волнении встал перед старцем на колени, горячо поцеловал его руку:

- Отец, твоя воля - святая воля. Не посрамлю. Все исполню в точности, как велишь. Реликвии бесценные, с Божьей помощью, до места доставим. Сбережем, живота не жалея.