Скитский патерик

Один брат, живший в пустыне Фиваидской, был искушаем таким помыслом: «Что ты живешь здесь без пользы? Встань, ступай в киновию, и там получишь пользу». Он, встав, пошел к авве Пафнутию и открыл ему свой помысл. Старец сказал ему: «Пойди сиди в своей келии и твори одну молитву утром, одну вечером и одну ночью. Когда хочешь есть – ешь, когда хочешь пить – пей, когда придет сон – спи, но оставайся в пустыне и не слушай своего помысла». Брат пошел к авве Иоанну и пересказал ему слова аввы Пафнутия. Авва Иоанн сказал ему: «Сиди в своей келии». Брат пошел еще к авве Арсению и сказал ему обо всем. Старец говорит ему: «Исполняй, что заповедали тебе отцы, и я более сего не могу сказать тебе». Брат пошел от него с полным убеждением.

Сказал некто авве Арсению: «Помыслы смущают меня, внушая: ты не можешь ни поститься, ни трудиться; посещай хотя бы больных, ибо и это дело любви». Старец, зная порождения диавольские, отвечал ему: «Ступай, ешь, пей, спи и не работай, только не выходи из келии». Ибо он знал, что пребывание в келии приводит жизнь в должный порядок.

Авва Антоний говорил: «Кто живет в пустыне и в безмолвии, тот свободен от трех искушений: от искушения слуха, языка и взора; одно только у него искушение – искушение в сердце».

Авва Моисей сказал авве Макарию в Скиту: «Я хочу жить в безмолвии, но братия не дают мне». Авва Макарий отвечал ему: «Вижу, что ты по природе слаб и не можешь отдалить от себя брата. Но если хочешь безмолвствовать, ступай во внутреннюю пустыню, в Петру, и там будешь безмолвствовать». Авва Моисей сделал так и успокоился.

Авва Макарий Великий однажды в Скиту, распуская собрание, сказал братиям: «Бегите, братия!». Один из старцев сказал ему: «Куда же мы побежим дальше сей пустыни?». Авва, положив перст на уста, сказал: «Сего бегите!». Потом вошел в келию свою, запер дверь и сидел.

Авва Моисей говорил: «Бегающий людей похож на зрелую виноградную лозу, а обращающийся с ними – на незрелый виноград».

Авва Ор говорил: «Или дальше убегай от людей, или скрывайся от мира и людей, представляя себя безумным во многих случаях».

Пришел к авве Арсению один отец и постучался у дверей его. Старец, думая, что это был прислужник его, отворил дверь. Увидев же, что это другой, пал на лицо свое. Тот говорит ему: «Встань, авва, дай мне облобызать тебя!». Но старец отвечал ему: «Не встану, пока ты не уйдешь». И после долгих просьб старец не встал, пока он не удалился.

Однажды авва Антоний получил от императора Констанция письменное приглашение придти в Константинополь. Авва Антоний рассуждал, что ему делать. Потом говорит авве Павлу, ученику своему: «Должно ли мне идти?». Сей отвечал ему: «Если пойдешь – будешь Антоний, а если не пойдешь – будешь авва Антоний».

К авве Арсению пришел однажды блаженный Феофил, архиепископ, с каким-то начальником и просил старца дать наставление. Старец, немного помолчав, сказал ему: «Исполните ли, что скажу вам?». Они обещались исполнить. Тогда старец сказал им: «Если где услышите об Арсении, не ходите к нему».

В другой раз архиепископ, желая прийти к старцу, послал наперед узнать, отворит ли он ему двери. Старец отвечал ему так: «Если придешь, отворю тебе двери, но если для тебя отворю, то и для всех отворю и тогда уже не останусь здесь». Архиепископ, услышав это, сказал: «Если я своим приходом прогоню его, то лучше мне не ходить к нему».

Авва Аммун из Раифа пришел однажды в Клисму посетить авву Сисоя и, видя, что старец скорбит об удалении из пустыни, сказал ему: «Что ты скорбишь, авва? И что ты в такой старости мог бы сделать теперь в пустыне?». Старец, устремив на него печальный взор, сказал: «Что ты говоришь мне, Аммун? Разве недовольно для меня было бы в пустыне и одной свободы ума моего?».

Брат спросил авву Сисоя: «Почему ты, живя с аввой Ором, оставив Скит, пришел и поселился здесь?». Старец отвечал: «Когда Скит начал делаться многолюднее и я услышал, что авва Антоний почил, встал я и пошел в сию гору. Нашедши это место спокойным, я поселился здесь на несколько времени».– «А давно ли, авва, живешь здесь?» – спросил брат. «Семьдесят два года»,– отвечал старец.

Авва Сисой жил некогда в горе аввы Антония. В это время послушник его долго не приходил к нему, и он около десяти месяцев не видал ни одного человека. Однажды, проходя по горе, старец встречает Фаранита, который ловил диких зверей, и спросил его: «Откуда ты и давно ли здесь?». Охотник отвечал: «Поверь, авва, я уже одиннадцать месяцев на сей горе и еще не видал ни одного человека, кроме тебя». Услышав сие, старец возвратился в келию и бил себя, приговаривая: «Вот, Сисой, ты думал, что сделал что-нибудь, а не сделал и того, что сделал сей мирянин!».

Сказывали об авве Феодоре Фермейском, что он многих превосходил сими тремя главными добродетелями: нестяжанием, подвижничеством и удалением от людей.

Рассказывали об авве Павле Великом, что он провел всю Четыредесятницу с малой мерой чечевицы и кружкой воды, и был в затворе до самого Праздника, сплетая и расплетая одну и ту же корзинку.