Складки на ткани пространства-времени. Эйнштейн, гравитационные волны и будущее астрономии

Уиткомб признает, что абсолютная убежденность – редкость в науке. ЦРУ или тайная полиция Северной Кореи, возможно, сумели бы обвести вокруг пальца его регистрационную комиссию. Или Том Круз в очередном фильме «Миссия невыполнима». Но не шутник в команде или одиночка со стороны. По словам одного из членов комиссии, если бы кто-нибудь сумел провернуть такое дело, то сам заслуживал бы Нобелевской премии.

В течение октября и ноября проводятся все мыслимые перекрестные проверки. Сбои в работе ближайших ЛЭП, низко летящие самолеты, механический износ вакуумного насоса, мобильный телефон, забытый техником в зоне детектора, – ничто не объясняет сигнал 14 сентября. Регистрационная комиссия проверяет даже деятельность других команд и рабочих групп коллаборации, чтобы убедиться в их добросовестности. Процесс продолжается в декабре.

К этому времени все уверены в успехе. Это она – первая гравитационная волна из глубокого космоса. Кстати, не последняя. В понедельник, 12 октября, регистрируется еще один вероятный кандидат, хотя и гораздо менее отчетливый, чем первый. Третий, с очень высоким доверительным уровнем, обнаруживается в субботу, 26 декабря. Через три недели, 19 января, первый научный запуск (О1) усовершенствованного LIGO завершается. Наконец сыграла и последняя буква в аббревиатуре LIGO. То, что долгое время было только чудом техники, превратилось в инструмент астрономических открытий – настоящую обсерваторию. Пульсации пространственно-временного континуума впервые в истории были восприняты на Земле. Через столетие после рождения теории Альберта Эйнштейна его неуловимые волны удалось поймать. Вселенная делится секретами; ликующие ученые начинают расшифровывать сообщение.

Модулированный сигнал, впервые появившийся на экране компьютера Марко Драго утром 14 сентября 2015 г., получает полноценное имя. Никто больше не сомневается, что это настоящая гравитационная волна – GW150914[81].

_________

В октябре 2015 г. команда LIGO по образованию и работе с общественностью задумывается, как сообщить новость миру. Не сию минуту – точно не раньше, чем статью об открытии примут к публикации после непредвзятой независимой оценки результатов, поскольку никто не хочет повторения истории BICEP2, – но в ближайшие четыре месяца.

Пресс-конференцию нужно тщательно подготовить и умело провести, исключив риск быть неправильно понятыми. Планируется организовать две одновременные пресс-конференции: одну проведет Национальный научный фонд (NSF) в Вашингтоне (округ Колумбия), другую – Virgo в Европейской гравитационной обсерватории в Италии. Их нужно согласовать со многими заинтересованными лицами. Возможно, имеет смысл пригласить стороннего эксперта, имеющего большой опыт коммуникаций на темы космоса и астрономии.

Фиона Харрисон, специалист по физике высоких энергий, выдвигает предложение. Она является профессором кафедры физики, математики и астрономии Калифорнийского технологического института, а также главным исследователем миссии НАСА «Космический телескоп жесткого рентгеновского диапазона» (Nuclear Spectroscopic Telescope Array, NuSTAR). В этом качестве она имела опыт работы с ответственной по связям с общественностью Уитни Клэвин из ЛРД, что в нескольких километрах к северо-западу от Калтеха, и знает, что Уитни – настоящий профи[82].

JPL – это научно-производственный центр НАСА, занимающийся миссиями в области планетологии и наблюдения Земли. Им руководит Калтех, и два учреждения связаны множеством уз. Клэвин, разумеется, очень рада узнать об открытии. Еще больше ее воодушевляет предложение о сотрудничестве с Калтехом, MIT и NSF в качестве координатора медиакампании.

В JPL Клэвин обычно сотрудничает с двумя художниками-графиками. За годы работы Роберт Хёрт и Тим Пайл создали сотни образцов инфографики, видеоанимации и прекрасных художественных работ по множеству тем – от экзопланет до инфракрасной астрономии. Хёрт по образованию специалист по инфракрасной астрономии и, услышав от Клэвин, что они с Пайлом будут делать все графики и рисунки, посвященные первой регистрации гравитационной волны обсерваторией LIGO, сначала не может сдержать радостный возглас. Потом эмоции берут над ним верх. Пайл, профессиональный художник-график, не имеющий научной степени, спрашивает: «Что такое гравитационные волны? И кстати, почему Роберт плачет?»

Как все члены коллаборации LIGO, они должны хранить секрет. Клэвин не имеет права объяснить никому в JPL, куда отлучается. Телеконференции проходят за закрытыми дверями. Секретничать трудно – приходится координировать работу с очень многими людьми. И ничто, никакую мелочь нельзя пустить на самотек.