Склеп Хаоса

– Знаю, не глухой и не слепой, – огрызнулся Конан. – Шевели лапами. Не давай им снова юркнуть в улицы, гони к морю. Кто бы знал, как мне надоела эта беготня…

Геллир запрокинул голову и выплеснул в вечереющее небо столб ревущего дымного пламени. Особой пользы огненный фонтан не принес – ящер ничего не поджег и никого не убил. Зато поджидавший за углом шемский отряд, не слишком готовый к такой встрече, слегка запаниковал и раньше времени выскочил из укрытия. Выскочил, чтобы оказаться нос к носу с разъяренным драконом, собиравшимся повторить свой трюк, только теперь огненной струе предстояло выжечь до основания всю ближайшую улицу.

– Даже скучно, – высказал свое мнение Конан, глядя вслед стремительно удаляющимся воякам. За ними летел подарок от дракона – небольшой косматый сгусток огня, плюющийся синими и белыми искрами. – Честное слово, порой становится жаль, что почти все ваше племя повыбили. Представляешь, как бы выглядела война с участием драконов?

– Никак, – Геллир выдохнул остатки пламени и раскатисто кашлянул. – Мы не воюем. И вам бы, людям, не позволили. Догоним этих или поищем, не прячется ли еще кто поблизости?

– Поищем, – решил корсар и свернул в первый уводящий к Холму переулок. Ящер, гулко фыркнув и осторожно развернувшись на маленькой площади, загроможденной брошенными лавками, последовал за ним. Старые плиты мостовой жалобно кряхтели под его лапами. Иногда раздавался короткий сухой треск – очередная плита не выдерживала, раскалываясь на части.

«Потом чинить придется, – со смешком подумал Конан. – Ярмарку сорвали, город пожгли, мостовые исковеркали. Веселенькое лето, нечего сказать. Зато горожанам надолго хватит поводов для сплетен».

Искать пришлось недолго. На следующем же перекрестке человек, сопровождаемый драконом (а может, дракон, сопровождаемый человеком – как кому больше нравится) столкнулись с довольно большим – около двух десятков – отрядом шемитов, отступавших к гавани. Двое против двадцати, правда, один из этих двоих имел добрых десять локтей высоты и плевался огнем.

Однако вид готового к схватке ящера почему-то не оказал обычного воздействия. То ли шемитская братия успела обчистить запасы винного погреба, то ли решила, что коричнево-золотистый ящер им мерещится. Кто-то выстрелил из столь ненавидимого Геллиром арбалета, и завертелась обычная в таких случаях взбалмошная круговерть из кричащих людей, мгновенных взблесков оружия и единственно верных решений, которые, как кажется потом, принимаются сами по себе.

Конан, по молчаливому уговору державшийся справа от ящера, со стороны поврежденного крыла, отвлекся всего единственный раз. Он оглянулся, оценивая дела на площади и окрестных улицах, а заодно высматривая кого-нибудь из своей команды. Конечно, это был дурацкий поступок – отправиться в погоню только вместе с ящером, оставив экипаж очищать от шемитов приморские кварталы города. Ну и ладно, сами справимся. Дела, в конце концов, идут не так уж плохо. Часть нападающих разбежалась, нюхнув копоти от драконьего огонька, а остальных…

Нечто тяжелое и холодное, покрытое жесткое чешуей, со всего размаху врезалось капитану «Вестрела» в спину, сбив с ног и швырнув прямо на некстати подвернувшуюся стену. Стена оказалась очень твердой и выкрашенной в непроглядную черную краску. Что, уже ночь? Откуда ночь, солнце ведь еще высоко…

* * *

В сумерках этого долгого дня госпожа графиня Агнесса Вальехо вернулась в Дом на Холме. Вернулась пешком, в изодранном сине-черном платье, сопровождаемая только изрядно помятым и засыпающим на ходу Ди Блайи да зло порыкивающей на всех встречных Чинкуэдой.

Донна Вальехо отправилась прямиком в свои комнаты, распорядившись, чтобы к ней никого не впускали, кроме дядюшки. Госпожа графиня изволили быть мрачной и расстроенной, и, как подслушали у дери ее служанки, постоянно повторяли: «Все пропало, все пропало…»

Дядюшка – грозный управитель провинции Антабрия, господин губернатор Карбальо – не замедлил явиться. Шуганул встревожено толкавшихся у замочной скважины девиц, распахнул двери и вошел.

Донна Агнесса сидела у открытого настежь высокого окна и безучастно смотрела на наливающееся темно-фиолетовой краской небо и темнеющее море. На столе уныло жался почти нетронутый ужин. В нарушение всех правил этикета девушка и не подумала встать, приветствуя старшего родственника. Слегка опешивший дон Карбальо описал несколько кругов по комнате, переставляя с место на место попадавшиеся под руку безделушки и, наконец, остановился за спиной племянницы.

– Мои поздравления, – тускло сказала Агнесса, не поднимая головы. Ее пальцы безостановочно крутили бархатную подушечку, утыканную иголками для вышивания. – Кажется, дядюшка, судьба проявляет к вам неоправданную благосклонность. Интересно будет посмотреть, как вы станете выкручиваться из этого двусмысленного положения.