Склиф. Скорая помощь

Ночь и вправду оказалась спокойной — с половины первого до семи никто из больных не проснулся, никто не описался, никто не ухудшился. Никого даже не пронесло. Лена как легла на стоявший напротив поста диванчик, так и заснула и проспала до утра. Ее напарница Галя, чье полное имя Гульрайхан знали только заведующий и старшая сестра, тоже хорошо выспалась, поэтому раздача градусников и утренних таблеток шла бойко, весело. Сдав дежурство новой смене, Галя остановилась у поста и выжидательно посмотрела на сидевшую там Лену.

— Ты иди, Галь, — сказала Лена, — я сегодня задержусь.

— Опять наша прынцесса изволит задерживаться? — донеслось из кабинета старшей сестры, дверь которого по обыкновению была открыта настежь. — А моего разрешения кто-нибудь спросил?

«Вот ведь слух!» — привычно восхитилась Лена, вставая со стула.

Разговаривать на все отделение не хотелось, пришлось встать, пойти в кабинет старшей сестры и заученно соврать, что все случилось внезапно, что Алла звонила поздно вечером, когда старшей уже не было в отделении, потому-то ее и не поставили в известность. Ну и выслушать в ответ стандартные, давно набившие оскомину охи и ахи — работать должен тот, кто официально стоит в табеле, а вдруг абсцесс, а вдруг чего еще… Ха! Какие могут быть после Лены абсцессы, если она все делает как положено, блюдет асептику с антисептикой.

До уколов и капельниц надо было поставить клизму деду Емховскому из седьмой палаты. В одиннадцать часов Косте предстояло везти Емховского на колоноскопию. Вообще-то врачи требовали ставить перед колоноскопией одну клизму на ночь и одну утром, но сестры «рационализировали процесс» и ограничивались только утренней клизмой, но делали ее как следует и даже еще лучше, «до родниковых вод», как выражалась Алла, то есть до тех пор, пока не начнет вытекать совершенно чистая вода. «Родниковые воды» — красиво звучит.

Заведя Емховского в клизменную, Лена велела ему снимать штаны и укладываться, а сама стала готовить клизму. Туповатый дед штаны снял, а про трусы забыл. Пришлось напомнить. Снимая трусы, дед умудрился сбить с собственного носа очки (казалось бы, что где, а вот же) и принялся на карачках ползать по полу. В этот момент в клизменную заглянул заведующий Семен Самуилович. Полюбовался секунду-другую на тощую и пятнистую от уколов дедову задницу и сделал Лене замечание. Справедливо сделал — не годится полуголым пациентам ползать по полу, но разве Лену кто спрашивал?

Наконец очки были найдены, тщательно осмотрены и надеты. Дед с кряхтеньем улегся на банкетку. Лена вспомнила, что в суете забыла разбавить отвар ромашки дистиллированной водой.

— Полежите одну минуточку, Василий Алексеевич, — попросила она.

— Мне холодно, — проскрипел Емховский. — Нельзя ли побыстрее?

В процедурной было совсем не холодно, просто дед вредничал.

— Уже, уже! — успокаивающе сказала Лена. — Все готово.

Из пятилитровой пластиковой канистры с надписью «Дистиллированная вода» Лена добавила прямо в клизму воды, встряхнула и оповестила.

— Начинаем!

Главное — как следует смазать наконечник вазелином. Тогда он войдет легко и все пойдет как по маслу. Не жалейте вазелина и станете академиком клизменных наук. У Алки, конечно, бардак. Вазелина чуть-чуть осталось, полотенца грязноватые и шестипроцентного раствора перекиси водорода, в котором положено выдерживать резиновые изделия с целью стерилизации, нигде не видно. Зато дистиллированной воды целых две канистры. Ах, Алка, Алка-мочалка, одни женихи у нее на уме!

— Горячо, — пожаловался дед.

Лена потрогала рукой резиновый мешок и сказала:

— Водичка тепленькая, не горячая, это вам так кажется.

— Ничего не кажется, на самом деле горячо, и в заднем проходе побаливает.

— Это с непривычки, — не подумав, брякнула Лена.

— Вы на что намекаете?! — возмутился дед, багровея затылком. — Что значит «с непривычки»? Знаю я, у кого такие привычки бывают!

— Я имела в виду, что вам редко делали клизмы, Василий Алексеевич. Но если вам неприятно, то давайте прекратим. Только тогда и колоноскопию придется отложить.

— Давайте прекратим и отложим, — согласился дед. — Очень уж неприятно. Я вообще-то терпеливый, но если мне сейчас туда еще и шланг совать начнут, то я этого не выдержу.

Уходил дед Емховский враскоряку. «Чего это он так, с простой клизмы-то?», удивилась Лена, но вникать не стала. Это врачебный вопрос, вот пусть Яна Аркадьевна голову и ломает. А Лене надо к старшей за перекисью бежать, неудобно же незамоченную клизму оставлять Алле, хоть она и безалаберная пофигистка. Замочить и начинать уколы с капельницами. Если Алла сказала «до десяти», значит, явится к двенадцати.

Услышав про перекись, старшая сестра вытаращила свои и без того бывшие малость навыкате глаза (никакой щитовидки, просто порода такая, глазенапистая) и ехидно поинтересовалась:

— Вы ее что, пьете? Вчера только выдала Латухиной канистру. Посмотри в процедурном.

Лена посмотрела, но перекиси не нашла. Когда она возвращалась к старшей сестре, то столкнулась в коридоре с врачом Мусиной, которую «сдернули» с пятиминутки явно по какому-то срочному делу.