Читаем Склифосовский полностью

При разработке университетского устава 1863 года Министерство народного просвещения сделало университетам запрос о том, могут ли женщины допускаться к слушанию лекций совместно со студентами и к испытанию на ученые степени и какими правами при этом они должны пользоваться. На все эти вопросы советы Московского и Дерптского университетов большинством голосов дали резко отрицательный ответ. Советы Казанского и Санкт-Петербургского университетов предложили допустить женщин на правах вольнослушательниц, а советы Харьковского и Киевского университетов находили возможным допустить женщин к слушанию лекций и приобретению степеней как на правах слушателей, так и на правах студентов. Тем не менее никакого указа, разрешающего женщинам учиться в университете, не последовало.

Интересный момент. Сначала в обществе происходила борьба за женское образование, а потом — за возможность перестать называть его женским. Сегодня в светском обществе такого понятия не существует, правда, в литературе все еще есть «женская» проза, практически, как жанр. И современным «авторкам» очень трудно изменить это восприятие. А российским женщинам второй половины XIX века пришлось ломать более серьезные стереотипы. Ведь долгие годы под женским образованием подразумевался уже упомянутый процесс воспитания хороших хозяек, жен и образцовых матерей и наставниц для детей. Это «образование» навязывало женщинам заведомо вторичную роль в обществе, программируя их нереализованность, пониженную самооценку и — как итог — резкое неравенство с мужчинами в области социализации. Послереформенные 1860–1870-е годы становятся переломными в истории российского феминизма. Существует много предпосылок для столь мощного всплеска борьбы женщин за свои права в это время. В первую очередь это экономические причины. Отмена крепостного права привела к разладу и кризису российского дворянства. Да, оно осталось наиболее привилегированным классом в империи, но большинство аристократов не смогли адаптироваться к изменившимся условиям существования. «Обедневший дворянин» — персонаж, хорошо известный нам по классической русской литературе, в жизни часто представлял весьма печальное зрелище, поскольку перемены обрушились на него внезапно.

Эта ситуация, как ни странно, становится стимулом к женскому самоопределению. Желание женщин решить финансовые проблемы своих семей вынуждает их приобщиться к общественно-трудовой деятельности и, главное, получить образование, которое позволяет найти работу достойную своего социального статуса. Постепенно качественное образование становится важным для женщин всех сословий. Ведь параллельно происходит все большая индустриализация производства. Возникает гендерная дискриминация в различных профессиях: отсутствие равного доступа мужчин и женщин к рабочим местам, разница в оплате труда. В ответ на это появляется тенденция феминизации профессий, с заменой мужского труда более дешевым женским.

Феминистическая активность имела и политические причины. Участие значительного количества женщин в качестве сестер милосердия в Крымской войне 1853–1856 годов не могло остаться незамеченным. А признание этого факта выявило их потребность в высшем образовании для оказания квалифицированной, научно обоснованной помощи, ведь от этого зависели жизнь и здоровье солдат. Николай Пирогов в своей статье «Вопрос жизни» акцентировал внимание на необходимости наделить женщин правом на медицинскую деятельность.

Важную роль играл и демографический фактор: с одной стороны, в конце XIX века сильно увеличилось население, а с другой — большое количество войн привело к снижению численности мужчин трудоспособного возраста.

Однако правительство не спешило реагировать на эти вызовы времени. Более того, в 1863 году появился новый университетский устав, запрещающий женщинам доступ в университеты даже в качестве вольнослушательниц. И русским активисткам не оставалось ничего другого, как ездить учиться в Европу. Как ни странно, они выбирали Швейцарию, знаменитую своими патриархальными устоями. Почему? В 1848 году эта страна приняла новую конституцию, провозгласив себя оплотом нейтралитета и политических свобод. У власти в то время находилось либеральное правительство, которое стремилось к модернизации. Одним из ее пунктов стало доступное образование.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное