Читаем Склифосовский полностью

«Теперь я вам расскажу, что случилось с дедушкой в детстве, когда ему было лет восемь-девять. Семья жила в маленьком городке Дубоссарах. Ночью вспыхнул пожар. Дом был деревянный под соломенной крышей и горел, как свечка. Мать — ваша прабабка — собирая детей, хватилась, что младшего мальчика — вашего дедушки нет. Дело было летом и все окна были настежь. Она бросилась к окну, около которого стояла кровать мальчика, схватила его сонного и в ту минуту, как она вытаскивала его в окно, потолок комнаты рухнул. Это произвело на мальчика такое впечатление, что на всю жизнь у него остался страх пожара».

Вот так, в одно мгновение иногда решаются судьбы. Кстати, Склифосовскому все-таки сильно везло. Его не убили и даже не ранили на многочисленных войнах, хотя ему не один раз случалось попадать под пули. А однажды вместе со своей первой женой Елизаветой и новорожденным сыном он чуть не стал жертвой кораблекрушения. Их маленький пароход плыл по Дунаю. Неподалеку от баварского города Пассау, где течение особенно быстрое, произошло столкновение с более крупным судном, и пробоина оказалась столь велика, что пассажиров спасли буквально чудом.

Этот случай тоже описан в воспоминаниях Ольги, а вот родителей своего отца она не застала, и мы можем воссоздать их облик лишь частично, по обрывкам сохранившейся информации. Единственное материальное напоминание о них, что просуществовало до недавнего времени, помимо могильной плиты на русском кладбище в микрорайоне Лунга города Дубоссары, — это огромные дубы у ручья возле старой городской больницы[11]. Василий Павлович Склифосовский посадил их там в 1836-м, как раз в год рождения своего гениального сына. Вот только причиной для посадки деревьев стало вовсе не очередное увеличение семьи писаря, а торжественное открытие медицинского учреждения, первого в городе. Оно совпало с появлением нашего героя на свет. Еще один «пророческий» факт биографии. Кстати, именно дубоссарская больница стала местом его первой самостоятельной врачебной практики, причем совершенно случайно. После получения медицинского образования Николая Васильевича распределили в Одессу. Туда он и направлялся из Москвы, но по дороге посетил Дубоссары, а там как раз в это время заболел врач.

Этот случай запечатлен в официальном послужном списке нашего героя: «Проездом из Москвы через г. Дубоссары, по предложению начальника Херсонской губернии, по случаю болезни тамошнего врача, исполнял обязанности его по городской больнице и городу с 23 августа по 8 сентября 1859 г.».

Но вернемся к его родителям. Постоянная нужда, но при этом высокий уровень ответственности и горячее желание поставить всех детей на ноги — пожалуй, главные штрихи в картине жизни отца Склифосовского. Владимир Васильевич Кованов в своей книге «Склифосовский» характеризует его так: «Человек он был в высшей степени добросовестный и его самоотверженная деятельность, порой связанная с риском для жизни, была неоднократно отмечена начальством». Как мог рисковать жизнью писарь, чья работа заключается в бумагах и чернилах? Очень просто. На карантинных постах служило не так уж много народу, при эпидемиях рабочих рук не хватало, а если учесть, что поблизости не было даже больницы — то карантинная служба сразу становится экстремальной для всех сотрудников, независимо от должности.

Судя по всему, Василий Павлович работал крайне много и мог бы оказаться значительно состоятельнее, будь у него не такое большое количество детей — целых двенадцать человек, если речь идет только о выживших. Учитывая тогдашнюю детскую смертность, их могло оказаться и больше. И конечно, бесконечные роды дают колоссальную нагрузку на женский организм, поэтому у его жены Ксении Михайловны не оставалось никаких шансов сохранить здоровье, особенно если оно изначально было не самым крепким. Не могла она и полноценно заниматься развитием каждого из детей. Известно, что грамоте их всех научил отец, несмотря на то что порой ему приходилось засиживаться в своей конторе до ночи. Зато, по-видимому, именно мать повлияла на выбор будущей профессии Николая. В разных источниках упоминаются ее эмоциональные рассказы о борьбе Василия Павловича со вспышкой холеры, которая случилась в Дубоссарах за шесть лет до рождения нашего героя — в 1830 году.

В этой беде отец Склифосовского показал себя настоящим героем. Его самоотверженные действия выходили очень далеко за границы представлений о писарской работе. Согласно документам из Архива МГУ им. М. В. Ломоносова, письмоводитель Склифосовский «…был правителем дел по учрежденному комитету о действии к прекращению холеры; сверх того внутри города размещал больных холерой в отведенных для них местах, продовольствовал их и неимущих жителей с величайшим человеколюбием, распределял военный караул, дабы больные не сообщались с благополучными жителями и местами; способствовал многим больным в холере, по министерским наставлениям, к скорейшему выздоровлению… о чем имеет похвальный аттестат от 8/XI 1831 г.».

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Чикатило. Явление зверя
Чикатило. Явление зверя

В середине 1980-х годов в Новочеркасске и его окрестностях происходит череда жутких убийств. Местная милиция бессильна. Они ищут опасного преступника, рецидивиста, но никто не хочет даже думать, что убийцей может быть самый обычный человек, их сосед. Удивительная способность к мимикрии делала Чикатило неотличимым от миллионов советских граждан. Он жил в обществе и удовлетворял свои изуверские сексуальные фантазии, уничтожая самое дорогое, что есть у этого общества, детей.Эта книга — история двойной жизни самого известного маньяка Советского Союза Андрея Чикатило и расследование его преступлений, которые легли в основу эксклюзивного сериала «Чикатило» в мультимедийном сервисе Okko.

Алексей Андреевич Гравицкий , Сергей Юрьевич Волков

Триллер / Биографии и Мемуары / Истории из жизни / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное