Склока о полку Игореве

Вот ещё одно "тёмное" место из СПИ: "Коли соколъ въ мытехъ бываетъ, высоко птицъ взбиваетъ: не дастъ гнезда своего въ обиду". "Въ мытехъ" значит "в линьке". Но, когда птица линяет, она беспомощна! Сулейменов замечает, что в древнерусском цифры обозначались буквами с титлом. По-древнерусски 1, 2, 3 будет: , (глаголическая система). Вероятно, первоначальный текст выглядел так: "Коли соколъ мытей бываетъ…" Знак "титло", который ставился над буквой, чтобы превратить её в цифру, часто терялся, не замечался переписчиками в полустёртом письме. И переписчик добавляет к букве "веди" недостающий ей твёрдый знак, заменяет "мытей" на "мытехъ" для грамматического согласования… С учётом сказанного "тёмное" место нужно понимать так: "Коли сокол 3 линек бывает…" (т. е. трижды перелинявший — в расцвете лет). "Автором" ошибки, вероятно, является Мусин-Пушкин: в древнерусском предлог не отделялся от последующего слова (например, "сморя") и "ъ" после предлога не ставился. Если предлог оканчивался на "с" ("з"), а последующее слово начиналось с шипящего, то "с" вообще опускалось (фонетический приём письма)! Например, "без щитов" писалось "бещитовь".

Есть в "Слове" место прямо-таки апокалиптическое: посреди поля, усеянного трупами дружинников, стоит кровать, на которой недорезанный Изяслав сын Васильков занимается противоестественным сексом, выкрикивая заодно прощальные слова павшим! "Изяславъ… подъ чрълеными щиты на кроваве траве притрепанъ литовскыми мечи. И схотию на кровать и рекъ: 'Дружину твою, княже, птиць крилы приоде, а звери кровь полизаша.'" Подчёркнутый текст переводится следующим образом: "И с любимцем на кровать, и сказал:.." ("Хоть" по-древнерусски значит "любимец".) Сулейменов изменяет разбивку текста на слова: "…притрепанъ литовскыми мечи исхоти юна кров. А тьи рек:.." Теперь подчёркнутый текст переводится так: "…притрепанный литовскими мечами исходил юной кровью. А тот сказал:.."

Ограничимся этими примерами вклада Олжаса Сулейменова в изучение "Слова".

Прочесть половецкое слово

На 504 строки "Слова" приходится больше 40 только ЯВНЫХ тюркских терминов. Поразительно их разнообразие: имена личные, названия племён, рек, городов, титулы, бытовые понятия. Автор СПИ помнит, что за сто лет до него Олег "Гореславич", злой гений молодой Руси, именовался каганом. Для него родные тюркские слова ортома (покрывало), япончица (плащ), телега, хоругвь, сабля, чага (рабыня), кощей, болван и т. д. Он не поясняет их, поскольку для читателя они неотделимы от повседневной жизни. "Кощей", например, происходит от тюркского "кощ" — "кочевье" или "кощщи" — "кочевник". На одном из диалектов современного русского языка "кочевник" звучит как "кощевник". Неведомый нам киевлянин уже в XII веке простодушно нацарапал на стене Софии Киевской: "Спаси, господи, кагана нашего!" Кстати, порядок престолонаследия — удельно-лествичную систему Русь восприняла от печенегов.

В современном русском тюркизмами насыщены прежде всего южные, казачьи говоры. Вот еще несколько слов, вошедших в литературный язык: ура, айда, орда, бунчук, караул, есаул, улан, атаман, курень, колымага, лошадь, капище, ковёр, алебарда, облава, ватага, кумыс. Вероятно, тюркские истоки у слов: сан, боярин, пшено, ткань, письмо, полк, охота, булат, молот, рать, колчан, явь, сон. "Каз ак" по-тюркски значит "гусь белый", т. е. "лебедь". Тюркское "еблек" значит "женитьба", от "ебле" — "женись" (буквально — "обзаведись домом"). Таково наследие, доставшееся нам от поганых язычников! Кстати, "поганый" и "язычник" происходят от тюркских слов "паган" — "пастух" и "йазык" — "степняк".