Склонен к побегу

Однако Коля только подмигнул мне в ответ. «Значит задумал стащить рыбину», — подумал я и не стал ему мешать. Погрузив и треску, мы с Колей ухватились за ручки тележки и стали ее толкать со двора. 400 килограммовая поклажа со скрипом двинулась в подворотню, а потом — на Литейный проспект, где кишмя кишело народу и со всех сторон двигался транспорт. Домовая Кухня была на противоположной от нас стороне Литейного, направо от улицы Некрасова. Мы повезли наш груз прямо на поток транспорта и, неприятно действуя на нервы, тормоза заскрипели в непосредственной близости от нас. Моргая фарами, пыхтя моторами и неистово матерясь, водители всячески торопили нас, но колеса телеги зацепились за рельсы и никак не хотели отцепиться. Мы остановились прямо посреди Литейного,

перекрыв весь поток транспорта. Нервничая, Коля забежал вперед, напряг всю свою немалую силу и приподнял перед тележки, а я в это время толкнул ее. Тележка немного проехала и освободила дорогу трамваям, троллейбусам и машинам. Дальше предстояло втащить тележку на тротуар. Мы развернули ее ручками к панели, приподняли и изо всех сил дернули на панель. Тележка въехала, но два крайних ящика полетели с нее и картошка рассыпалась по грязной мостовой. Вслед за ящиками с картошкой опрокинулся и рассыпался по мостовой лоток с треской. Тут же образовалась толпа и со всех сторон посыпались вопросы:

— Что это? Треска, да?

— Куда везешь треску?

— Продай треску!

Всякая рыба в Ленинграде — дефицит, а треска — в особенности. Пока Коля, не отвечая им, складывал треску обратно в лоток, я собрал сколько мог картошки.

— Да плюнь ты на картошку! — посоветовал мне Коля.

Мы поехали дальше. Оглянувшись назад, я увидел, как несколько человек вылавливали из грязного снега рассыпанную нами картошку и засовывали себе по сумкам. Проехав метров 100 по панели, мы въехали во двор.

— А! Привезли, наконец! Ну, разгружайте быстрее! — вышла нам открывать дверь руководящая повариха Надежда Григорьевна и ушла опять.

Коля схватил лотки с треской и занес их в коридор. Там он выбрал три хороших рыбины и незаметно бросил их в один из пустых молочных бидонов, валяющихся в коридоре в ожидании, пока мы их увезем. Остальное он снес на кухню. Затем мы переносили картошку и капусту в овощной цех, нагрузили полную телегу пустой тары и поехали обратно.

— Начальство, небось, черную икру жрет, да коньяком запивает! А мы хоть треской побалуемся, — проговорил Глухой Коля, вынимая треску из бидона уже в нашем закутке.

Скоро в раздевалке раздался грохот — это Сергей уронил бидон. Оказалось, он был уже совершенно пьян.

— Юра! Ну его к черту! — позвал меня Глухой. — Вон

Надя просила паштет в магазин свезти — рубль на двоих дает! Поехали?

— Поехали, — согласился я.

Печеночные паштеты, заливные и холодцы для магазина, также как и отварные куры, очевидно приносили руководящему повару Домовой Кухни немалый личный доход. Откуда иначе она взяла бы денег, чтобы заплатить за нашу работу наличными? Собственно говоря, эта работа не была тяжелой. Платили за аккуратность. Чтобы не перевернули, не размазали паштет, чтобы правильно оформили документы.

Коля технологию перевозки знал досконально. Сперва он положил на тележку три деревянных хлебных лотка. В них уложил посудины с паштетом, заливным и холодцом. Сверху закрыл такими же хлебными лотками и прижал большими кастрюлями с курами. Потом сверху накинул какую-то белую тряпку. Мы осторожно поехали. Задача состояла в том чтобы это сооружение не растряслось и не развалилось по дороге. Поэтому один вез тележку, а другой сбоку придерживал лотки и кастрюли. Магазин, куда обычно сдавала свои изделия Домовая Кухня, находился в 2-х трамвайных остановках от нее по Некрасовской улице. С соблюдением осторожности мы ехали в магазин минут 15. Потом Коля сдавал продукцию по весу.

— Жмот заведующий! — убежденно заявил он, выйдя на улицу, где я ждал его. — Паштет вытянул на 1 кг. больше, чем записано в накладной, куры на 800 гр. и все остальное — тоже в плюсе, а нам «на лапу» ничего не кинул!

— А в других магазинах «кидают»?

— «Кидают» иногда! 500 грамм — это их законные. Без этой надбавки магазин и не примет никогда. Им тоже надо иметь. Ну, а что лишнее сверх 500 грамм в каждом наименовании накладной — за это они должны рассчитываться с грузчиками. А этот жмот сделал вид, как будто не знает правил!

— Вот вам ребята по полтиннику, — обрадовалась руководящая, когда мы привезли ей накладную. — И идите скорее в кладовую. Кладовщик уже несколько раз звонил: тушевое мясо пришло, а вас нет.