Склонный к Силе

Если бы не твердая убежденность в неотступности месхитопольского «волка», то плюнул бы он на всех этрусков, вместе взятых. Пришил бы местного посланника и с Эрланом как-нибудь разобрался…

«Что-то Тигран молчит, – вспомнил, потрогав серьгу. – Через… полторы декады выброшу ее на фиг, достаточно того, что узнал из памяти Эльлэдана, каганского разведчика. Эх, жаль мало фотиков пустил, до детства не дотянул… любопытная у них жизнь, и похожа, и не похожа на людскую… Так, что делать? Зря понадеялся на Пиренгула, ему лишь бы спровадить… или женить… Интересно, на ком?»

М-да… крепко Руса замкнуло.

Объясняться с Гелинией все же пришлось. После занятий она примчалась на виллу. Это случилось почти сразу после возвращения «жениха». Не пустить ее Рус не решился.

– Да хранят тебя боги, Серегул, – вежливо поздоровалась со знакомым слугой и, выслушав ответ: «И тебя пусть не забудут Предки, госпожа Гелингин!» – решительно направилась по до боли знакомой травяной дорожке. После триумфального возвращения из степи она здесь еще не была. Трое телохранителей не отставали.

Рус сидел во внутреннем дворике, полностью перекрытом от пыли, ветра и дождя дорогущими амулетами алхимиков-Ревущих, в небольшой беседке рядом с бассейном. Сбежал, едва услышав о приезде княжны, но даже себе в этом не признавался.

– Рус, и ты называешь себя другом?! – возмущенно крикнула Гелиния, как только вышла из дома, не забыв жестом остановить бодигардов. Они знали, кто здесь живет и какие у хозяина отношения с князем, поэтому безропотно подчинились и позволили себе пройти вслед за улыбчивой служанкой в столовую.

– Ой, Гелиния, привет еще раз! Я искупаться вышел. Хочешь? – говоря эти слова, моментально разделся, оставшись в нижней тунике, и ласточкой нырнул в теплый бассейн.

И это взрослый мужчина? Повел себя совсем как подросток! Разве что не покраснел. Дела…

Княжна, едва не задохнувшись от возмущения, остановилась на мраморном бортике и, разумеется, в воду не полезла. Осень! Всего двадцать три градуса, если перевести на Цельсии. А вообще-то местные кочевники не испытывали отвращения или излишнего пиетета к водным процедурам.

– Рус?! – удивленно выкрикнула девушка. – Ты на себя не похож, ведешь себя, как трусливый мальчишка! Подожди… Ты меня боишься?! – догадалась девушка.

Когда она рассказала своей единственной подруге, Грации, о пророческом сне, та с ней полностью согласилась и в ответ пересказала Гелинии короткую версию их мимолетных отношений, умолчав о рабстве. Эта история вызвала у подруги бурю чувств с преобладанием ревности. Буря быстро улеглась, как только «опытная» Грация пояснила:

– Да он в тебе души не чает, я же его знаю как свои пять пальцев! Он тебя боится, а значит, любит. Поверь мне. Вот тебе мой совет: не выказывай ему своих чувств, держись, как прежде. Нет, будь проще. Ему нравится простота. Но ни в коем случае не навязывайся! По себе знаю – это ему претит, – говорила очень уверенно, как завзятая соблазнительница. В принципе по сравнению с невинной Гелинией она таковой и являлась. – И никуда он не денется!

Сейчас наконец первый тезис Грации подтвердился. А то начала уже сомневаться в «мудрых» советах совсем не мудрой подруги. «Суженый» не проявлял предписанную ему богиней тягу к будущей невесте, и советы Грации не приносили результата – «жених» все время отшучивался.

Под водой Руса как молотом по голове стукнуло:

«Я – боюсь?! – возмутился и… вдумчиво поразмыслив, согласился: – Точно, боюсь! Веду себя, в натуре, как сопляк прыщавый, а мне тридцать лет! Стыдно, Владимир Дьердьевич», – с этой мыслью хмуро вышел из воды.

Снял нижнюю тунику, заменяющую трусы, выжал прямо в бассейн, неспешно бросил на бортик и медленно оделся.

Гелиния с довольной улыбкой не отворачивалась, хотя Рус добивался именно этого. Тиренцы очень просто относились к мужской наготе, приблизительно как жители центральных земель к женской. У кочевников даже национальная борьба – талабал проводилась между обнаженными соперниками, и на это зрелище охотно пускали женщин. Зато в плане сексуальной жизни порядки установились очень строгие. Недаром в Эолгуле отсутствовал дом терпимости.

– Ну… – Рус повернулся к Гелинии. – Просто не хотел тебя пугать. Ты бы не отстала, выпытывала подробности и все ахала да охала. Такой ответ тебя устроит?

Гелиния, продолжая улыбаться, кивнула и снова спросила:

– Ты меня боишься?

– Да пошла ты!.. – Рус возмущенно отвернулся.

– Куда? – удивилась девушка, не поняв оскорбления. Здесь не посылали на три русские буквы. По-гелински говорили: «Иди ты к даркам» или «Чтоб провалился к Тартару», загоняли «борку под хвост» и так далее. Это только ругательства. Проклятия совершенно другие, и их не часто услышишь, за словами старались следить.

– Да никуда! Не могла сплетен послушать? Живешь во дворце, как в другом мире! Да в той же школе второй день об этом болтают.

– Первый! – не согласилась девушка. – Вчера таких речей не было… А почему ты на меня голос повышаешь! – опомнилась княжна.

– Потому что заслужила! Врываешься в мой дом и метешь языком!