Скобелев: исторический портрет

Для войск и в честь приехавших из Ирана гостей Скобелев устроил своеобразный парад, точнее, военный праздник, изображавший штурм Геок-Тепе. Его описание оставил доктор Гейфельдер: «Я присутствовал на многих парадах и маневрах, гораздо более величественных и блестящих, в Петербурге, Вене, Берлине и Париже, но такого интересного, своеобразного и увлекательного, как этот, никогда не видел. Тут был изображен, в концентрическом масштабе, штурм и взятие Геок-Тепе… Иллюзия была полная… Во время битвы Скобелев воодушевился до такой степени, что всех увлек за собою. Я был более взволнован во время этих маневров, нежели во время действительного штурма. В эту минуту можно было понять, до какой степени появление Скобелева, его действия должны были воодушевлять и увлекать массу. Ни прежде, ни после я не видел его до такой степени в своей сфере и не любовался им так, как в это утро».

Личные чувства Скобелева после окончания кампании были сложными и смешанными. Он был награжден Георгиевским крестом II степени и стал полным генералом (от инфантерии). Это не могло его не удовлетворять. Но после полной напряжения боевой жизни переход к миру и относительному бездействию был столь резким, что Скобелевым, при его известной нам натуре, овладели апатия и равнодушие. Изменение в его поведении — отсутствие прежней приветливости и доступности — было сразу замечено и воспринято с обидой. Но дело объяснялось просто. Помимо того что исчез такой важный для Скобелева стимул к поддержанию близких отношений с подчиненными, как боевая обстановка, сказывались усталость и ухудшившееся состояние здоровья. Доктор Гейфельдер вспоминал, что хотя Скобелев усилием воли заставлял себя быть бодрым и деятельным, он часто болел и иногда лежал целыми днями. Он писал дяде, что здоровье его подорвано еще с хивинского похода, «да и труды двух кампаний, Кокандской и Турецкой, тоже прошли не даром. В первый раз в жизни произношу слово «отдых», знаю, что это грустный признак, ибо это начало конца, но делать нечего». К тяжелому физическому состоянию добавлялась психическая травма, нанесенная гибелью матери. Неудивительно, что Михаил Дмитриевич мечтал об отдыхе. И.И.Маслову он писал, что думает о Спасском, о хозяйстве, саде, цветах, о своем конном заводе, куда послал шесть кровных жеребцов, и даже — впервые — упоминает о лечении.

В прощальном приказе боевым частям Скобелев благодарил их за службу и за успех, одержанный их «терпением и мужеством». Уже в Петербурге 16 мая он подписал приказ с выражением благодарности работникам тыла. 13 апреля Михаил Дмитриевич отбыл из Геок-Тепе через Вами и Красноводск на пароходе «Чикишляр», проведя в Туркмении «1 год без 3-х дней» (1.V.1880 —27.IV.1881).

Глава V. Скобелев — полководец и военный деятель

Итак, последняя военная глава. Ее необходимость, думаю, понятна: мало рассказать о походах и сражениях Скобелева. Их описание и анализ были выполнены дореволюционными исследователями. А я хочу выполнить новую задачу: осмыслить, пусть в популярной форме, его полководческое искусство и военную деятельность в целом, и в значительной степени на новых документах.

Скобелев обладал всеми качествами военного человека и полководца. Он был решителен, инициативен, лично храбр, не боялся трудных решений и не уклонялся от связанной с ними ответственности. Он был осторожен и шел в бой, предварительно сделав все возможное, чтобы склонить весы победы на свою сторону, но в то же время умел рисковать. Важная черта Скобелева-полководца — новаторство. Ему были чужды рутина и доктринерство в его догматическом понимании. Он творчески и целеустремленно изучал и осваивал опыт последних войн, старался использовать их уроки сам и сделать их достоянием войск. Будучи генералом-практиком, он великолепно знал военную литературу, военную историю и теорию. Его новаторство сочеталось с военными знаниями, которые были, по отзывам современников, всеобъемлющими, энциклопедическими. Наконец, Скобелев понимал и любил солдата, заботился о нем и сам был безгранично любим солдатской массой.

Скобелев был продолжателем суворовских традиций в воспитании, обучении и вождении войск, развивая эти традиции в обстановке отмены крепостничества, нового вооружения армий, новых условий ведения войн. Недаром многие современники считали, что в военной истории России XIX в. Скобелев был тем же, чем был Суворов в XVIII в. Сравнение хотя и не полностью равных величин, но не лишенное смысла: в эпоху между Отечественной войной 1812 г., последовавшими за ней заграничными походами русской армии, завершившимися взятием Парижа, и 1917 годом, то есть за целое столетие, Скобелев был действительно самым крупным, талантливым и прославленным русским полководцем. Нельзя также забывать, что Скобелев и прожил вдвое меньше Суворова.