Скобелев: исторический портрет

Подготовку боя Скобелев начинал с разведки. Он считал необходимым лично осмотреть местность, увидеть каждую даже самую незначительную особенность рельефа. Никакая карта не может заменить личного осмотра, который дает полководцу зримое представление о тех условиях местности, в которых ему завтра предстоит вести войска в бой. Все это объясняет, почему Скобелев предпринимал свои знаменитые рекогносцировки, ставшие как бы символом его системы подготовки боя. Да и сам этот метод приобрел в его практике более широкое содержание. Если, например, под той же Ловчей он включал осмотр местности и, насколько это было возможно, то есть с внешней стороны — укреплений противника, то рекогносцировки Ахалтекинской экспедиции представляли собой уже разведку боем, и боем крупного масштаба. В этой последней кампании осторожность Скобелева, всесторонность подготовки боя получили даже гипертрофированное выражение. Он провел несколько боевых рекогносцировок, с помощью которых стремился решить целый ряд задач: и осмотреть крепость и окружающую местность, включая проведение топографической съемки, и выяснить боевые качества и тактику текинских воинов, их численность и вооружение, и, наконец, дать понять противнику, что он его не боится, и одновременно вселить в солдат и офицеров уверенность в своих силах и в конечной победе. На штурм белый генерал пошел лишь после того, как сделал все необходимое для обеспечения его успеха. В руках Скобелева этот элемент подготовки боя, у других полководцев по своему значению такой заурядный и даже не всегда обязательный, стал важнейшим фактором достижения победы.

Помимо рекогносцировок и вообще войсковой разведки, Скобелев придавал должное значение агентурной разведке и принимал меры по ее обеспечению. В плевненский период он направил в ставку полковнику М.Газенкампфу письмо об организации службы лазутчиков. Это письмо — целый трактат о значении, организации и методах разведки с помощью лазутчиков. В нем Скобелев высказывал мнение, что «война без целой системы лазутчиков немыслима». И в подтверждение ссылался на опыт не только России, но и ряда западноевропейских государств. Во время Ахал-Текинской экспедиции отряд Скобелева имел только одного, но надежного лазутчика, дававшего ценную информацию. Это был грузин Вачнадзе, служивший телеграфистом на русской линии. Говоривший по-туркменски, смуглый, он обрил голову и считался среди туркмен своим. Для починки телеграфной линии он часто ездил между Чикишляром и Астрабадом и во время этих поездок собирал сведения, которые сообщал А.Ф.Арцишевскому по телеграфу, а тот передавал их Скобелеву.

Агентурная разведка, конечно, не была открытием Скобелева. К тому же она выходила за рамки подготовки всего лишь данного боя, имела более широкое значение как составная часть организации войны в целом. Тем не менее ее следует отметить как непременный, хотя и подсобный элемент военного искусства Скобелева. Его знание противника, полученное на основе данных войсковой, агентурной разведки, личных наблюдений и изучения литературы, было исчерпывающим.

Перечисленные средства обеспечивали знание обстановки, этой «повелительницы на войне». Боевая обстановка включает условия местности и расположение на ней своих войск и противника, его численность, состав, вооружение и намерения и, если возможно их добыть, планы. Боевые действия являются лишь завершением большой подготовительной деятельности и, как правило, протекают и заканчиваются тем успешнее, чем тщательнее изучена и вернее оценена обстановка. Элемент случайности на войне неустраним, но может быть сведен к минимуму. В этой всесторонней тщательности с ее специфическими индивидуальными формами и заключалась особенность полководческого искусства Скобелева.

Вторая отличительная, специфически скобелевская черта военного искусства — такое же продуманное и всестороннее использование морального, нравственного фактора. Стремление добиться победы и вообще решения трудных задач путем воздействия на умы и чувства солдат также не было изобретением Скобелева. Наверное, этот фактор служит полководцам с тех пор, как ведутся войны. Однако Скобелев пользовался этим средством по-своему, он нашел собственные пути и способы воздействия на войска для поднятия их боевого духа. Если Суворов поднимал дух солдат, взывая к славе прежних побед, к непобедимости русского солдата, если Наполеон (которому, кстати, принадлежит формула, часто повторявшаяся Скобелевым, что на войне нравственный элемент относится к физическому как 3:1) обращался к солдатам с пышными историческими фразами, то Скобелев, не отказываясь от апелляции к славе знамен, старался, по его словам, опереться на ум и сердце солдата, поднять в нем чувство собственного достоинства, апеллировать к гражданским чувствам и сознательному патриотизму.