Сколько нам еще жить?..

На 25 мая 1931 года на территории Туркмении, главным образом в песках, имелось: банд — 14, курбашей — 46, басмачей — 2046, винтовок — 2055, пулеметов — 3, мортирок Дьяконова — 2. Совершено налетов — 17, ограблено 8 кооперативов, сожжены здания школы, аулсовета, детдома. Совершался налет на железную дорогу, была захвачена станция Казанджик, произведено крушение 2-х составов. Было нападение на Ягманские угольные копи, которые значительно разрушены, убыток 320000 рублей».

Щедрым был аллах к старому Овезу, чей дом считался одним из лучших в селе. Может потому, что не забывал хозяин строго соблюдать все законы шариата. Проснувшись утром, первым делом говорил: «Во имя аллаха милостивого, милосердного!» Потом благодарил аллаха за то, что он создал его ни женщиной, ни нищим, ни гяуром. Благодарил за то, что аллах подарил ему еще один день жизни, что наградил наследниками. Только потом поднимался с постели, совершал утреннюю молитву. Пять раз в день опускался на молитвенный коврик, благоговейно творя намаз! Благодарил всевышнего по всякому поводу, не вставал из-за дастархана, не произнеся слов благодарности.

Он считал, что его молитвы доходили по назначению, поэтому и были тучными отары, щедрыми урожаи хлопка, быстрыми ахалтекинские скакуны. На больших смотрах в Ашхабаде кони Овеза часто занимали первые места и многочисленными серебряными медалями с царскими двуглавыми орлами гордилась вся семья. Были тут медали «За лучшую верховую лошадь» с изображением государя-императора, самодержца Всероссийского…

Когда он широкоплечий, кряжистый, словно карагач, с важным лицом, в праздничной одежде вышагивал по селу, степенно поглаживая бороду, встречные останавливались, почтительно склоняли голову.

Многочисленной была его семья — и в этом не обидел аллах! Три дочери, два сына — надежда и гордость отца. Дочерей не любил. И часто повторял: «Проси аллаха, чтобы до семи лет забрал их обратно, а после семи, скорее отдай замуж, чтобы позор семье не принесли!». Сыновей же баловал. Когда спрашивали приезжие гости: «сколько детей?» Как истинный правоверный отвечал: «Слава аллаху — два сына!» Про дочерей говорить не полагалось — знал это твердо! Говорят в народе: «Один сын — не сын, два сына — полсына, три сына — сын», но старый Овез считал, что с двумя сыновьями повезло ему. Таких двух можно и за трех считать! Хорошие имена подсказал мулла: Клычмурад и Бекмурад. От одних родителей, а выросли разными. Старший — степенный, неторопливый. Прежде чем слово вымолвить, подумает. Знает — слово не воробей — вылетит не поймаешь! Младший — порывистый, горячий, баловень семьи. За все сразу хватается, а до конца не доводит, остывает быстро, как тамдыр от сырых дров. Думал Овез, что старший скотоводством займется, а младшего к торговле приспособит: считал Бекмурад отменно — любые цифры в голове складывал, умножал и делил в один миг.

Может быть и осуществились планы отца, если бы не грянула ынкылап — революция… От далекого Петрограда докатилась до сыпучих песков Туркменистана. Правда, немалое время прошло, прежде чем установилась новая власть в отдаленных уголках царской России. И не стало отар у Овеза, отобрали землю и поливную воду, ушли батраки. Рушились байские хозяйства, организовывались колхозы. Тревожное было время, приходили из-за кордона банды басмачей и бритоголовые курбаши старались перещеголять друг друга в жестокости и насилии.

Как ни тщательно проходила реквизиция байских хозяйств, но сумел Овез утаить в песках часть скота, да и в тайниках было кое-что припрятано… Появилась мысль: уйти вместе с другими баями за кордон, переждать там смутное время. Будет же когда-нибудь конец большевикам… слыхал об этом от благочестивых!

Семейный совет состоялся в один из летних вечеров, когда работы по дому были закончены и солнце ушло за горы, словно желая дать отдых измученной зноем земле. Сидели на айване втроем: женщинам при таком разговоре присутствовать не полагалось…

Догадывались сыновья, что отец принял уже решение и просто хотел слышать мнение сыновей.

Объяснив положение, отец неторопливо отхлебнул из пиалы и произнес:

— Что скажешь, Бекмурад?

Узкоплечий, гибкий как молодой барс юноша сверкнул в сторону отца быстрыми черными глазами:

— Уходить надо! Пока большевики нищими не сделали! Чего ждать?

Видимо, вопрос отца не застал его врасплох — он давно подготовил ответ и был уверен в правоте.

— Пойдем, а нас пограничники задержат! Тогда что? — задал вопрос Клычмурад. — Курбаши Дурды Мурт сказал, что Советам скоро конец. Инглизы войну начнут и прогонят большевиков. Надо здесь ждать…