Сколько стоит моя жизнь

– Теперь об ее отце… Кроме того, что он Кузнецов Иван Петрович, мне выяснить ничего не удалось. А знаешь, почему?

– Почему?

– Девушка эта с десяти лет в детдоме воспитывалась, – просветил меня Володька.

– Вот как? А куда ее родители делись?

– Таня, в нашей базе таких сведений нет.

– Ясно. А в каком именно детском доме она росла? – уточнила я.

– Во втором, – обозначил Кирьянов.

– Спасибо тебе, Володя, за информацию. Теперь многое встало на свои места.

– А я думал, что ты расстроишься, – признался Владимир Сергеевич. – Я ведь почти ничего не узнал.

– Ошибаешься, – возразила я, – отрицательный результат – это тоже результат.

– Ладно, обращайся, если что-то еще понадобится, – предложив свои услуги, Кирьянов отключился.

Проанализировав новую информацию, я поняла, что, несмотря на удачно проведенное дельце, Чаусова с Гудковым все же опасались Павла Игоревича. Галина приобрела акции «Лерони» и вскоре уехала в Москву, что никак не мешало ей получать дивиденды. А Сергей, дабы как-то объяснить своему родственнику, откуда у него взялись активы, срочно женился на «богатой девушке». Только Настя – сирота, которая воспитывалась в детдоме, поэтому отца, который доверил бы своему зятю управление финансами, у нее попросту нет. А если я ошибаюсь? Вдруг у этой девушки чудесным образом нашелся отец, к тому же не бедный? Выяснить это можно было только в Балашине, и я поехала в этот районный центр…

* * *

Дорога туда заняла около двух часов. Найти детский дом № 2 не представило никакой сложности, но вот зайти внутрь оказалось проблематично. Мне не помогли даже прокурорские корочки, а все потому, что в интернате был карантин из-за ветряной оспы. Напрасно я убеждала вахтершу, что я в детстве переболела ветрянкой, поэтому эта болезнь не представляет для меня никакой угрозы.

– Ладно, раз вы не пускаете меня к администрации, тогда я с вами поговорю. Вас как зовут?

– Клавдия Антоновна, – представилась женщина.

– Клавдия Антоновна, а вы давно здесь работаете?

– Уже больше двадцати лет. А что случилось-то?

– В этом детском доме воспитывалась Настя Кузнецова. Вы ее помните?

– Настю-то? Конечно помню, – подтвердила вахтерша. – Как же, забудешь нашу артистку…

– Артистку? – переспросила я. – Что вы имеете в виду?

– Она у нас в театральном кружке играла, а мечтала настоящей артисткой стать. Вроде бы она даже в Тарасове в какой-то театральный институт поступила…

– Но у нас нет театрального института.

– Может, училище какое есть?

– Училище искусств есть, – подтвердила я. – Скажите, Клавдия Антоновна, а почему Настя попала в детдом? Где ее родители?

– Мать ее умерла, это точно, а вот где отец – неизвестно. Тот, кого Настя своим папой считала, вовсе и не родной ей, – поделилась со мной сотрудница детского дома. – Иван Петрович просто жалел сиротку, вот и приходил сюда ее навещать.

Я поняла, что пора включать диктофон, поэтому открыла сумку, нащупала нужную кнопку и спросила:

– Скажите, Клавдия Антоновна, а откуда взялся этот Иван Петрович?

– Мы как-то повели детей в местный драмтеатр на елку. Там, как водится, сначала в фойе представление было с Дедом Морозом и Снегурочкой. Дети хороводы водили, стихи рассказывали, загадки разгадывали, а потом на сцене давали сказку «Двенадцать месяцев». Так вот Настя наша еще во время первой части утренника увидела на стене в фойе портрет одного артиста – Ивана Кузнецова. Именно так звали, согласно метрике, ее родного отца. Этот артист и в спектакле задействован был. Девочка увидела его и вбила себе в голову, что он ее родной папа. Вроде как даже внешнее сходство с ним нашлось. После той елки она здесь всем уши прожужжала, что ее отец – артист. Вера Павловна, это наша заведующая, пошла в театр и поговорила с артистом Кузнецовым. Он сказал, что Настя никак не может быть его дочерью, но все-таки пришел сюда с ней познакомиться. Настенька отказывалась верить, что он просто ее однофамилец, плакала… Иван Петрович, чтобы она так сильно не расстраивалась, стал частенько в детдом наведываться – подарки приносил, учил детей актерскому мастерству и даже как-то играл с ними в одном спектакле. Очень хороший он человек – добрый, отзывчивый и талантливый! Когда Настенька выпускалась от нас, он ей сотовый телефон подарил. Это лет пять тому назад было. А вы, простите, почему Настей интересуетесь? Неужели она что-то противозаконное совершила?

– Нет-нет, мне просто надо было кое-что уточнить. – Я выключила диктофон. – Скажите, а драмтеатр где находится?

– На этой же улице, через пять домов отсюда, – подсказала мне Клавдия Антоновна. – Так вас, значит, Кузнецов тоже интересует? Неужели вы его в чем-то подозреваете? Но он ведь заслуженный артист!

– В том-то и дело, что артист, – я не стала ничего больше объяснять и вышла из здания.

Сев в машину, я поехала прямо и очень скоро увидела справа здание с облезлыми ионическими колоннами. Это и был Балашинский драматический театр. Припарковавшись неподалеку, я вышла из машины и стала разыскивать служебный вход.