Сколько стоит один шаг?

Мальчик: (Смутившись). Да, все нормально. (Продолжает). Вы со мною, то есть с нами, не согласны?

Любовь Антоновна: Не совсем.

2 девочка: С чем?

Любовь Антоновна: Немецкая фамилия – это еще не гарантия врага. 30 лет во главе всех нас была грузинская фамилия.

2 девочка: Я не о фамилии, я о подчинении.

Любовь Антоновна: Ну, уж, подчинения наша страна хлебнула по полной программе.

Мальчик: Я не о том. Ну, ладно. Ответьте мне на такой вопрос: патриотизм – это сердце или разум?

Любовь Антоновна: Не знаю. Сердце обязательно, а вот насчет разума не думала.

2 девочка: (Очень настойчиво). Посмотрите, сколько мы задаем вопросов, и на большинство из них вы не знаете ответов.

Любовь Антоновна: Да. Увидела (пауза). Это очень хорошо.

Мальчик: Почему?

Любовь Антоновна: Вы свободней нас.

1 девочка: Вот поэтому мы не хотим, чтобы вы указывали нам дороги. Мы все равно по ним не пойдем.

2 девочка: (Язвительно). Один мальчик в городе Самаре, правда, говорил маме, что пойдет другим путем.

Мальчик: И пошел, и привел.

В это время выходит Анна с букетом цветов. Она ищет знакомых. Видно, что здесь была назначена встреча. Увидев Любовь Антоновну, беседующую с ребятами, останавливается.

Любовь Антоновна: (Увидев Анну). Анна, здравствуйте. Как я рада вас видеть. (Обращаясь к девушке). Милая, извините, пришел дорогой мне человек.

Девушка: Ну, что вы, я рада за вас. Нам было очень приятно с вами побеседовать (пауза) и интересно.

Любовь Антоновна: (Ко всем). Всего вам доброго, дорогие. (Обращаясь Анне). А я, уж, подумала, что у вас изменились обстоятельства, и вы не придете.

Анна: Ну, что вы! Это одна из самых лучших традиций, которая сохраняется.

Любовь Антоновна: А ваши ребята придут?

Анна: Обязательно. У нас сегодня, только по секрету, программа на весь день.

Любовь Антоновна: А почему “по секрету”?

Анна: Решили сделать вам приятный сюрприз.

Любовь Антоновна: Тогда, почему выдаете друзей?

Анна: Я не выдаю, я предупреждаю вас и прошу изменить собственные планы.

Любовь Антоновна: Так что же на сегодня намечается?

Анна: Где-то, через полчаса, соберутся все, и поедем к нам домой отметить праздник.

Любовь Антоновна: Нет-нет, я к этому не готова.

Анна: (Настойчиво). Простите, а как к этому нужно готовиться?

Любовь Антоновна: Не знаю, не думала.

Анна: (Продолжает) И потом поедем на кладбище. Не отказывайте, прошу вас.

Любовь Антоновна: Ну, что вы! С каждым годом все меньше людей хотят мне сделать добро.

Анна: (Удивленно). Почему?

Любовь Антоновна: Просто, каждый занят своими делами, не до сантиментов.

Анна: А вы часто со своими знакомыми или близкими вспоминаете войну?

Любовь Антоновна: Нет.

Анна: Почему?

Любовь Антоновна: Не знаю. Наверно, не чувствовала интереса.

Ребята с начала прислушиваются к разговору, а потом быстро уходят.

Анна: Любовь Антоновна, но, ведь, вы были на фронте до конца войны?

Любовь Антоновна: Нет. Я была ранена в 44 и все. Отступали со мной, побеждали без меня.

Анна: У вас много наград?

Любовь Антоновна: Нет.

Анна: Почему?

Любовь Антоновна: Не знаю.

Анна: У папы тоже не много. Два ордена.

Любовь Антоновна: Ваш сын-то их хоть видел?

Анна: Да.

Любовь Антоновна: Гордится?

Анна: Да (пауза). И с дедом любил поразмышлять о прошлом.

Любовь Антоновна: Папа не утомлял его воспоминаниями?

Анна: Не знаю. (Пауза). Вот мое детство прошло в воспоминаниях о войне. Лет через 20 после войны (пауза), папа рассказал, что участвовал в параде Победы в качестве приглашенного зрителя.

Любовь Антоновна: Интересно. Я этого не знала.

Анна: Потому, что у него был один из первых орденов Красной Звезды.

Любовь Антоновна: А, понятно.

Анна: Он говорил не о штандартах, не о счастье победы…

Любовь Антоновна: А о чем?

Анна: О мыслях недоучившегося историка, глядящего на ликование.

Любовь Антоновна: Он помнил свои мысли?

Анна: Да. Рассказывал, что среди этого осуществившегося счастья, так долго ожидаемого, он стоял один. У него было чувство непонятного одиночества.

Любовь Антоновна: Мне это понятно.

Анна: Почему?

Любовь Антоновна: Понимаете, человеческое одиночество, по большому счету, это одиночество души (пауза). Каждый год, когда я прихожу сюда, чувствую тоже.

Анна: Может, от потери близких, тех, кто нужен душе?

Любовь Антоновна: Да.

Анна: Папа рассказывал, что не мог понять ликования тех, у кого в душе были могилы.

Любовь Антоновна: Может, для успокоения придумали очередной пафос: счастье со слезами на глазах (пауза, с грустной усмешкой). Одного не поняли, что пафос – не признак величия (пауза).

Анна: А еще папа говорил, что не мог тогда оторвать глаз от красоты Василия Блаженного.

Любовь Антоновна: Знаете, мне это понятно. Я тоже себя когда-то поймала на этом.