Скольжение в бездну

Как бы там ни было, мне всегда приходится объяснять публике в социальных сетях (типа Гайдпарка, который я очень люблю и в котором часто тусуюсь, несмотря на то, что в его руководстве состоит моя дочь, с которой мы не общаемся уже много лет и не питаем друг к другу добрых чувств, но это почти не затрагивает той области, в которой мы обе как у себя дома – в интернете такое вполне возможно, в нём можно тусоваться бок о бок и делать вид, что не замечаешь того, чего не хочешь замечать), что я, хоть и бомж, не имеющий своего жилья, но такой вот нетипичный, что я имею свой сайт.

Этот сайт я завела лет пять тому назад, когда начала писать свою прозу. Тогда ещё всё было не так страшно, не все иллюзии были мной потеряны, какие-то надежды на лучшее я ещё питала. Вот тогда я и набрела на крупный литературный портал, который показался мне очень интересным – в то время в нём варилось тысяч пятьдесят пишущих, из которых 99 процентов смело можно было назвать графоманами.

В итоге этот портал оказался не таким уж интересным – в нём творилось очень много некрасивых дел, которые описывать здесь не нужно и скучно. Главное было в том, что меня здесь читали буквально во всём мире, во всех странах, где жили русскоязычные. И я много-много раз получала смущающие меня признания, что я своими писаниями действую на людей очень сильно, волную и заставляю задуматься… Это было много! Во всяком случае, я писала вовсе не для «славы», я писала потому, что мне просто нравился процесс писания (писать я любила всегда, ещё с детства – в школе лучше всех писала сочинения), короче, я писала ДЛЯ СЕБЯ, вовсе не надеясь на такие отклики.

Ну что ж!!! Тем лучше – не думаю я, что на свете существует хоть один пишущий, который откажется от лестных слов, произнесённых в его сторону, тем более, что я понимала, что в какой-то мере заслужила такое хотя бы тем, что никогда в жизни не кривила душой. Тем не менее, из портала меня два раза выгнали с треском. Это я, как и в жизни, умудрилась оказаться в центре крупных скандалов, которые мне были совсем не нужны – но разве ж я когда-нибудь была благоразумной паинькой???

Я попала в очередную переделку – правда, всё это мне было уже давным-давно знакомо. Когда-то мы купили плохонький домик в деревне, не так уж далеко от обеих столиц (примерно где-то посередине между ними), но цивилизации здесь был полный ноль – в буквальном смысле слова.

Вокруг на деревню наступал лес – с каждым годом всё ближе и ближе. Колхоз, бывший тут и, как рассказывали, совсем даже не бедный, естественно, приказал долго жить с началом перестройки (всё его немалое добро разворовали ушлые местные крестьяне), короче, всё развалилось и полетело в тартарары, народ начал вымирать в страшном количестве, деревни пустели, как после чумы. И никому не надо было заводить здесь всякие новшества (кроме, пожалуй, того, что года этак три назад на домишки понавесили спутниковых антенн – вымирающий народ хотел быть прикованным к зомби-ящику, это было для него как игла для наркомана, через которую в его глаза и уши тёк сладкий яд дерьмократической пропаганды, обещавшей лучшую жизнь, что было полным враньём, потому что жизнь становилась всё хуже и хуже, но, правда, не для всех – для отдельных нечистоплотных личностей она давно уже превратилась в сладкое райское блаженство, которым в стародавние времена наслаждались только восточные шейхи-миллиардеры).

Короче, деваться мне было некуда, и я в который уж раз наступила на те же грабли – притащилась в разваленный домик, который теперь мне даже и не принадлежал: перед тем как свалить в Штаты, я умудрилась продать его (за копейки) какому-то мужику, которому нужна была «прописька». Мы договорились, что я могу здесь жить, если мне это будет нужно. Но, видимо, мужик в результате передумал, скорей всего, он изыскивал средства на пропой (обитал он в Москве) и, как мне доложили, он пытался перепродать мою хибарку. Так что в любой момент я могла быть отсюда изгнана с треском, даже этого жалкого пристанища я теперь была лишена…

Погода стояла очень холодная (правда, всё время обещали аномально жаркое лето, но до него ещё надо было дожить). Я органически, всеми своими фибрами, не выносила холода и всё время топила разваленную, как всё тут, печечку. Как ни странно, она топилась – каким-то чудом. Но вот раскопать огород мне было уже не по силам. Я пыталась это делать, но начинала почти что помирать после каждого моего экскурса на эту прямо-таки хрущёвскую целину. К тому же, все мои «позитивные» начинания всегда оканчивались полным крахом, положительных результатов не обнаруживалось никогда – ни от одного моего действия. Так и тут: я была уверена, что в результате черти меня всё равно унесут отсюда, и не получится насладиться результатами моего тяжёлого труда.