Скольжение в бездну

Этот сарай, возможно, был настоящим дворцом, когда наступала жара, но сейчас… Сейчас стоял конец мая, гипотетически должно уже было быть очень тепло, но все местные жители говорили в голос, что никогда еще не было такой холодной весны. Температура не поднималась выше 10 градусов, дул холодный северный ветер и хлестал ледяной дождь. Хозяйка всего этого великолепия жила в Москве и, как все москвичи, не имела чувства реальности. Она собиралась делать (посредством сдачи этого «дворца») большие деньги, как будто все отдыхающие начнут ломиться сюда, как сумасшедшие, невзирая на то, что рядом сдавали миллион помещений, гораздо более удобных и комфортабельных.

Сарай, как уже упоминалось, был построен при царе Горохе, и «мебель», которая в нём имелась, явно служила ещё нашим прабабушкам. Но хозяйка трепетно относилась к источнику своего потенциального дохода – так, что даже выгнала предыдущих жильцов, которые надзирали за этой помойкой: ей показалось, что они утаивали доходы, которые в её воображении были необъятными, и это при том, что всё здесь было попросту развалено: грязные еле работающие старые холодильники, отсутствие элементарных удобств, какие-то страшные грубо сколоченные столы и щербатые скамейки, которые постеснялись бы использовать даже в домах престарелых (как известно, на стариков у нас плевать хотели, но даже в богадельне, наверное, обстановка выглядит намного приличнее). Наша героиня с подобранной ею драной кошечкой были две никому не нужные бомжихи, выброшенные этой роскошной нынешней жизнью за борт. Им предстояло здесь голодать и жить в холоде, но она была явно не из тех, кто сразу поднимает лапки вверх Во-первых, она посадила огород – на семена ушла львиная доля имеющихся у неё денег. Но при такой погоде ждать результатов придётся очень долго, это она отчётливо понимала. Во-вторых, она нашла в сарае, где царила жуткая грязь и беспорядок, и валялся всякий невообразимый хлам, красивенькие дощечки из прессованных опилок – из такого нехитрого материала наша мебельная промышленность давно научилась делать очень даже стильную дешёвую мебель.

Из всех источников она слышала о хозяйке этого притона только самое плохое, все соседи говорили о том, какая она стерва. Она приезжала летом, в разгар сезона, и выгоняла очередных квартиросъёмщиков, придравшись к какой-нибудь мелочи, в частности, к тому, что они-де плохо содержат эти хоромы (а разве может хорошо выглядеть общественная помойка?!!). Вот и этих людей, чьи грязные вещи валялись в беспорядке и мусоре, она тоже выперла, несмотря на то, что в семье было трое маленьких детей, и даже не позволила взять им эти вещи, не отдала то, что дозревало в огороде, и вообще поступила с ними, как последняя сволочь. Люди подали на неё в суд, но, видимо, тётку голыми руками было не взять, как и всех завзятых склочников, во всяком случае, пока было непонятно, восторжествует ли справедливость и будет ли хозяйка наказана за своё, мягко выражаясь, непорядочное поведение. Она, кажется, собиралась всё это продать и больше здесь не показываться – на то и уповала. Но цену она заломила раз в шесть-семь больше, чем всё могло стоить, поэтому дураков это купить пока ещё не нашлось (да и вряд ли они появились бы в дальнейшем). А эти красивенькие дощечки принадлежали выгнанным ей людям – из них умелец-муж делал табуретки и всякие ящики. Она же ими преступно топила печку… Но не мёрзнуть же им с кошечкой, двум несчастным существам, закинутым волею злого Бога, непонятно за что разгневавшегося на них, в этот приют для изгоев, оказавшихся вне «приличного общества»?!! Она понимала, что поступает не совсем красиво и «морально», но здоровье её было под угрозой – совсем не хотелось заработать, например, воспаление лёгких и стать инвалидом, её жизнь и так в последние годы подвергалась всяческим неприятностям, которым бывает подвержена жизнь человека, не имеющего своего угла и вынужденного скитаться по этой неласковой планете…

Как уже упоминалось, временами её заносило далеко-далеко, даже на другие континенты. Так, около двух лет она прожила в Америке. Не сказать, что жизнь там у неё была такой уж тяжёлой – нет, она была сыта и обута-одета (что-что, а тряпок там она себе накупила несколько мешков!), да и на работу её там, в отличие от родины, брали довольно охотно, видя, что она – интеллигентная и порядочная женщина, правда, она не претендовала на работу в НАСА или в Конгрессе США, а всего лишь нанималась в бэбиситтеры, по-русски выражаясь – в няньки, в основном, к нашим эмигрантам, так как английский она знала, к сожалению, слабо. Но и эмигранты уже почти поменяли свой менталитет. (Правда, кое-какие отвратительные привычки остались у них навсегда, привезённые в совершенно иную действительность, но и чего-то довольно неплохого они вроде бы тоже понахватались у коренных американцев – например – и эта черта ей очень нравилась, она начисто отсутствует у русских! – они совсем были лишены наших предрассудков, им было плевать, какого ты возраста, главное – чтобы ты мог хорошо делать свою работу…).