Скользкая рыба детства

Рыба пыталась вырваться из пакета, била хвостом, отчаянно сопротивлялась. Плясали стрелку на весах, и не понять было, каков же её вес на самом деле. Брызги разлетались в разные стороны. Андрей не заслонялся, наблюдал, как укрощают сильную рыбу, гасят её живую энергию.

Кое-как взвесили беспокойный пакет.

– Может, оглушить? – показала из-под прилавка колотушку продавщица.

– Будьте добры, – Андрей отвернулся, наклонил голову, полез в карман за карточкой, чтобы расплатиться.

Глухой звук догнал его. Удар пришёлся рыбе по голове, Андрей непроизвольно отметил это боковым зрением и неожиданно подумал – как это должно быть больно, когда ломают череп. Внутренне напрягся.

Он устало шёл домой, его преследовал звук ломаемых костей, затхлый запах магазинного аквариума.

Подумал, что вода, должно быть, тёплая, как тогда, в реке, и ощутил лёгкий спазм тошноты. Вязкий ком внутри уплотнился. Желания поесть не было, хотя и чувствовал сосущий голод.

«К рыбе, купленной в магазине, относишься как к еде. Пойманная самим рыба вызывает другие чувства», – подумал вдруг.

Звонок майора настиг его около подъезда.

– Корррреспондент? Ну что ж ты, осрамил меня на всю страну! На весь военный округ, перед личным составом… коррреспондент! – скрипел, как стриж, буквой «р» недовольный майор.

– В смысле?

– Теперь до дембеля будут говорить, что у меня голова деревянная! – сказал тот с досадой.

– А… вы про это! – засмеялся Андрей и тотчас пожалел о том, что засмеялся. – А по-моему, всё получилось замечательно! Вы – настоящий герой, очень скромный, но герой.

– Вот – про это самое… сынок! Надо было на полигоне устранить эту вредную подсказку. Э-эх, старый чудак на букву «му», зарапортовался, не проконтролировал!

– Это такой приём… Живинку внести в репортаж. Знаете, когда говорят дежурными фразами – скучно и неинтересно, а тут – нормальные люди, рассказывают другим нормальным людям, нормальным языком. Всё как в жизни, без шпаргалок, срежиссированных речёвок.

Майор что-то говорил, вздыхал, был явно расстроен. Андрей не хотел его терять – в будущем он мог пригодиться. Поэтому откладывать примирение в долгий ящик не стоило.

Усталый, он стоял у двери, тяжёлый пакет оттягивал руку, хотелось домой, и надо было заканчивать затянувшийся разговор. Смотрел на кодовый замок, отмечая машинально, как он исцарапан. Пакет слегка разошёлся, слизь бурела сукровицей, просачивалась наружу тонкой струйкой, портила настроение.

Появилось желание отключить мобильник и перешагнуть порог квартиры.

– С меня поллитра, майор! – сказал вдруг. – Давайте на следующей неделе созвонимся, встретимся. И устаканим этот вопрос! Ну не гнать же в эфир опровержение, после такого… боевого репортажа!

Майор опять повздыхал.

– И четыре пива – в шесть рядов!

– Наутро! – предложил Андрей.

– Чёрт молчаливый! Любого уговоришь, – пробурчал майор и с неохотой согласился.

Рыбина лежала на доске, пахла рекой, но тайны в ней не было. Андрей гладил её, трогал обвисшее, мягкое брюшко, разглядывал с любопытством. Жёлтая, рябенькая тёмно-коричневыми пестринками, должно быть, маскировка, «камуфляжка» под речное дно, длинный плавник от середины к хвосту, понизу и сверху, глаза серо-синие, замутнённые гибелью, крупные, как пуговицы на пальто. Хвост скруглённый, узкой лопаточкой. Морда острая, стремительная, пасть хищника. Палец в пасть сунул – зубы опасные, мелкие, частые и цеплючие. Оцарапался немного.

Печень и впрямь оказалась большой, непропорциональной телу, бело-розовой и мягкой.

– Так её разглядываешь, словно сам только что поймал, – засмеялась Алёна, – рыбу твоей мечты!

– Да. Рыба-мечт. Знаешь, у неё должна быть голубая икра. Только вот ушла – рыба! Представляешь, когда-то давно, в детстве, сорвалась. Скользкая очень, в руках не смог удержать. Так и преследовала меня всю жизнь! Глаза закрою – и вот она, скользит, исчезает среди бликов, уходит… уходит на глубину.

Он попытался вспомнить свои ощущения тогда, на реке, но уже без страха, скорее, с внутренним любопытством, и сейчас вновь удивился тому, что сразу не распознал рыбу в магазине. Впрочем, и видел-то её в детстве коротко, какие-то мгновения, да и разглядывать особенно было некогда – рыба рвалась домой, в реку.

«Как беден мой язык! А мне ведь, как и майору, – книжку некогда прочитать. Лежит на тумбочке у кровати, открою – и сразу спать. Откуда взяться новым словам? Одни и те же слова… годами», – подумал Андрей, растираясь в ванной полотенцем.

Пока принимал душ, Алёна запекла налима в духовке под белым соусом, поджарила на сливочном масле печень, овощи – до лёгкой корочки. Приборы на столе, салфетки, вилки серебряные. Маленький праздник.

Встретила его с улыбкой. Он заметил светлую блузку, джинсы, макияж, ему стало приятно, и он тоже улыбнулся.

Андрей вернулся в ванную, снял халат и тоже переоделся в джинсы и светло-фиолетовую байковую рубашку в клеточку.

Они сидели на кухне, друг напротив друга, у раскрытого окна. Вечер – тихий и тёплый. Он наполнил фужеры до половины. Терпкий аромат белого вина разбудил аппетит. Андрей понял, что очень голоден.