Скользкие вершины

Тем не менее, в нашу дверь долго звонили, и мы с Киром, аж – дышать перестали. Кто то, еще и стучал громко, прислушиваясь к дверям, видимо надеясь,– услышать плач ребенка. Грохот получился знатный, а я, обняв Кира, снова накрыла нас чарами «пустое место». И даже когда стихли звуки ударов, а затем и ходьбы туда – сюда по лестнице, мы с Киром тихо как мышки, перебрались на диван, и лежали, обнявшись долго – долго. Кир как будто все понимал и терпел, – с взрослыми людьми иногда куда больше проблем. Хорошо, что я хоть продуктами запаслась заранее. И мы, спокойно не выходя из дома, просидели почти две недели. А потом я решилась просканировать вокруг и не почувствовала никого. Погоня отошла куда – то дальше. Но, я не исключала, что могли ведь, и кого – то из обычных людей оставить наблюдателями. Вечером я, одела Кира, и тихо стараясь ни на кого не нарваться, в подъезде, сходила в магазин за продуктами. Коляски больше не было и пришлось мне все тащить на себе. Снова по дороге около дома наставила несколько магических сигнальных меток. Мы еще несколько дней просидели дома, и я никак не могла ни на что решиться. Казалось бы, можно уже расслабиться, но тревога моя только усиливалась, предчувствие беды, лишало меня сил. Вдруг в ход пошло новое чужое волшебство. Именно волшебство,– чувствовала я, прислушиваясь к своим ощущениям. Это так странно, буквально видеть и ощущать чужое плетение волшбы. И красиво и ужасно одновременно. И меня терзал страх, что этот неизвестный волшебник будет еще страшней, чем когда то чародей Змей Горыныч. И что он может сделать с нами, если найдет. Моя прежняя жизнь казалась мне уже фантастичной и невероятной, казалось, что я всегда живу в бегах и вечном страхе. Жизнь, где я могла смеяться, гулять свободно по городу и заходить в магазины и кафе, общаться с людьми, была чужда мне,– как жизнь звезд на экране телевизора. Я очень скучала по матери, я каждый день вспоминала Любаву, и она была якорем, за который я держалась, чтоб не сойти с ума. Я, пыталась найти безопасное место, и никак и нигде не было ничего подобного для нас с Киром. Но, несмотря на страх нам нужно было выходить из дома. Мы прожили в этой квартире еще пару недель, и однажды возвращаясь из магазина, я почувствовала лед от кольца Любавы, услышала торопливые шаги за спиной, возникшие из ниоткуда. Кто то, схватил меня за плечо, и сердце мое сжалось от страха так, что я не сразу услышала, торопливый мужской голос.

– Я друг, я за тобой, не кричи. В квартиру нельзя там уже ведьмы. – Разворачивайся и обними меня.

Я медленно обернулась, за мной стоял длинный парень. Простое незапоминающееся лицо и неяркая одежда.

– Я Павел и я ведьмак, меня Питирим прислал.

Сказал он, ловко отстегивая от меня Кира и беря его на руки.

Машина за углом моя, – продолжил он,– Ищут женщину с ребенком в рюкзаке.

Павел распахнул куртку, прикрыв Кира, и ухитрился, еще прижав меня плотно к себе, потащить за собой. За углом стояла большая черная машина, к которой меня Павел и вел. Он быстро открыл дверь машины, буквально втолкнув меня туда с Киром, и сел за руль. Еще несколько секунд и мы стали выезжать из этого района.

– Не трясись, – сказал Павел,– Мальчишку положи на сиденье и накрой вон курткой. Он сонный и пусть пока спит, ехать нам долго.

И правда, Кир в тепле сразу размяк. На улице было очень ветрено и морозно, поэтому то в машине его сразу и разморило.

А Павел продолжал.– Пока можешь расслабиться. – У меня в Подмосковье дом есть, там вам пока будет безопасно. Поживете немного, и я вас отвезу в другое место.

*** Дважды мы опоздали, Габриэль, аж застонал, от досады. Хорошо хоть наблюдатели засекли Павла, и Габриэль успел повесить на них хвост. Дом ведьмака охраняют и сейчас все разгорячены и, договориться, с ведьмаками, не получиться. Но они наши союзники и поэтому можно подождать. Вмешаемся чуть позже, когда все остынут и заберем и Елену и малыша. Главное мы уже знаем, что они живы и здоровы. Андрей тоже заканчивает скоро в Тамбове. Хоть и много сложностей с разборкой капища и очищением места, на котором он стоял. Но хорошо хоть там союзников много, это капище всем угроза и поэтому работа хоть и медленно, но идет.