Скоморошины

За редкими исключениями все деревни на Водлозере носят финские названия, как и само озеро и вытекающая из него река Водла. Нет невероятного, что два племени или два рода, быть может, еще финские столкнулись здесь: одно, шедшее с севера к югу, другое, направляющееся с юга на север; причем каждое из этих племен имело свое святилище: одно в современном Пречистенском погосте, другое в современном Ильинском погосте. Быть может, что рода, из которых один был оттеснен другим дальше на север, или наоборот к югу, перенес свое святилище и обособил свой культ. Не вдаваясь в догадки, укажу лишь на то, что смутное предание о происходившей здесь на Водлозере борьбе сохранилось до сих пор среди водлозеров.

Как я указал уже выше, среди жителей сохранилось довольно ясное воспоминание о своем происхождении: одни называют себя потомками шведов (т. е. финляндцев), другие – русских насельников, третьи – Чуди. Сохранилось на ряду с этим и предание о панах, которые приходили к берегам Водлозера, причем у деревни Козна-наволок происходила большая битва с ними, и некоторые семьи считаются потомками панов; наконец, рассказывают, что один Каргопольский князь, отправившись за данью на Водлозеро из Повенца, приказал для проезда в лодках зимой пропешить лед, но, благодаря непогоде, потонул в озере со всей дружиною.

Как видно из этого у местных жителей лучше, чем во многих местностях России, сохранились воспоминания о прошлой их исторической жизни: в памяти их сохранились не только упомянутые воспоминания о своем происхождении и принадлежности, как данников к Каргопольскому княжению, но даже и воспоминания о сражениях и спорах, бывших в давнее время у жителей разных селений между собою. Эта-то живучесть воспоминаний об историческом прошлом и заставляет с большим доверием относиться к сохранившимся среди водлозеров преданиям о населявшей некогда берега и острова озера – Чуди, с которой предки их вели жестокую борьбу.

До сих пор показывают Кинг-остров, на котором, по преданию, были уничтожены остатки разбитой Чуди, спасшейся на этот остров; тут и легла вся Чудь.[262] Этот остров считается священным: он порос лесом и рубить этот лес считалось греховным и опасным, так как, если сама убитая Чудь и не вступится непосредственно за свои права, то она впоследствии так или иначе должна была отомстить оскорбившему ее святыню. Как ни украшено это предание о Чуди поэтическими арабесками, все-таки, за рядом вымыслов, мы можем заметить, что основанием этого рассказа послужило воспоминание о бывшей здесь некогда битве, и вероятно битве с народом мало знакомым с предками современных водлозеров, так как остальные воспоминания о битвах деревни с деревней или союза нескольких деревень с другим подобным же союзом ярко запечатлелись в памяти жителей.

Как бы то ни было оба водяные являются совершенно самостоятельными господами, каждый в своей части озера. Они то дружат друг с другом, то враждуют. В настоящее время оба водяные породнились. Вот как рассказывает об этом предание: у водяного ильинского была дочь; за ней сватались водяной пречистенский и водяной – владелец Кенозера, которое в ту отдаленную эпоху было соединено с Водлозером. Как пречистенский, так и кенозерский водяные часто навещали ильинского. Кенозерский водяной первый посватался и ему отказали. Посватался затем пречистенский водяной, и старик – Ильинский отдал за него свою дочь. Кенозерский рассердился, ушел к себе в озеро и, чтобы никогда не ходить больше в Водлозеро, засыпал большими каменьями дорогу; с тех пор Кенозеро не сообщается больше с Водлозером. Отправляя свою дочь к зятю, к пречистенскому погосту, ильинский водяной дал ей в приданое много золота и драгоценностей и, наконец, целый остров из своих владений послал вместе с дочерью в ее новое жилище. Этот остров лежал прежде недалеко от реки Илексы и, ведомый петухом, прибыл к деревне Большой Кул-Наволок, недалеко от которой он остановился. Вещий петух затем улетел, а остров стоит до сих пор и прозван в память того, что его привез петух, Петуньим островом.

Кстати заметить, что понятие о петухе, как о птице вещей, сохранилось у народа, на протяжении всего Пудожского уезда, довольно ясно. Он, между прочим, помещается в разряд птиц, есть которых грешно.

Что касается жертвоприношений водяному, то мне не удалось открыть их; но не безынтересен тот факт, что водлозеры, проезжая через проливы, в которых живут водяные, отвешивают глубокие поклоны водяному царю, снимая шапку. Большинство проезжает с суеверным страхом и радостно крестится, когда проезд совершился благополучно.

Но указывая и оттеняя, что водяной особенно чтится в тех местах, где жизнь жителя тесно связана с этой стихией, а культ лесовика, там, где подсечное хозяйство является главным подспорьем в жизни крестьянина, я отнюдь не хочу сказать, что культ водяного отсутствует у последней категории крестьян, а культ лесовика у крестьян первой категории. И то, и другое божество чтится повсеместно, но в разных степенях.