Читаем Скопин-Шуйский. Похищение престола полностью

Утром, едва встало солнце, войско двинулось дальше, опять разослав дозоры. Скопин снова ехал впереди с Романовым, с нетерпением ожидая вестей от своих лазутчиков. Но их все не было. Не появился никто и на дневном привале. Только когда расположились на второй ночлег, явился наконец долгожданный, доложил:

— Он пошел на Боровск.

— Вот те на, — сказал Романов. — Мы его ждем спереду, а он уже сбоку, если не сзади.

— Это же прекрасно, Иван Никитич, мы завтра поворачиваем на заход и выходим ему в тыл. Фома, скачи, сзывай ко мне князей-воевод.

Кравков уехал, Скопин спросил лазутчика:

— Устал?

— Да нет вроде. Вот пить охота.

— Федор, напои человека.

Когда охотник напился, князь спросил его:

— Как думаешь, куда Вор направляется?

— Пока на Боровск, а там, наверно, на Звенигород повернет.

— Почему ты так решил?

— Так мы же к ним прилепились, разговор слышали, что вроде от Звенигорода повернут на Москву.

— И вас ни че… не тронули?

— А чего нас трогать? Там таких, как мы, полвойска.

— А товарищи твои?

— Они идут далее с Вором. Вы же сами, Михаил Васильевич, велели узнать поболе, вот и узнают.

— Ну что ж, — усмехнулся Скопин, — молодцы, что «прилепились». Я-то думал, вы будете где-то рядом, а вы прямо с ними. Молодцы!

Все три князя, Трубецкой, Троекуров и Катырев, приехали вместе, с ними был и посыльный Кравков. Сообщив воеводам новость, Скопин сказал:

— Завтра выступаем вслед Вору. Ударим сзади, откуда он не ждет.

— Тогда, пожалуй, удобнее будет мне идти вперед, — сказал Катырев.

— Да, да, Иван Михайлович, вы правы. Ваш полк окажется впереди, затем полк Трубецкого и Троекурова, а Иван Никитич уже замкнет. Надо с утра предупредить дозоры, что мы поворачиваем на заход.

— А вы, Михаил Васильевич, где будете? — спросил Трубецкой.

— Я пойду с полком Катырева.

— Ну и славно.

Когда воеводы уехали, Кравков подошел к Скопину и сказал негромко:

— Михаил Васильевич, берегитесь.

— Чего ты, Фома? Кого беречься?

— Их, кого я только что привел. Вы обратили внимание, что они все вместе явились?

— Ну и что?

— Как ну и что? Ни Трубецкого, ни Троекурова я не застал в их полках. Они все были у князя Катырева. У шатра Катырева я слышал, как кто-то из них сказал: «А Скопина повяжем и представим ему».

— Ты не ослышался, Фома?

— Да что вы, Михаил Васильевич, я от них в двух шагах был, за шатровой стенкой. Думаете, Трубецкой зря вас спрашивал: где вы будете? Вы ответили: «У Катырева». А он что сказал? Помните? Он сказал: «Ну и славно». Еще бы не славно, главнокомандующий сам в петлю лезет.

— Значит, измена, — хмурясь, сказал Скопин и повторил со вздохом: — Измена-а. И в такой момент, когда удача сама в руки пошла. Скачи, Фома, за Романовым, вороти его, ничего не говоря пока.

Пересказав Романову все, Скопин спросил:

— Ну что делать, Иван Никитич? Вы человек опытный. Подскажите.

— Брать за караул всех, вместе со слугами.

— Почему со слугами?

— А как вы думаете, они не знают, что их господа задумали? Наверняка через своих сотников они и полки настраивают на измену.

— Когда полагаете?

— Немедленно. Они могут ночью уже захватить вас. Берите две-три сотни самых преданных вам и приступайте, Михаил Васильевич.

Скопин долго молчал, потом покачал головой:

— Нет, Иван Никитич, ночью затеваться с этим я не стану. Брать воевод в их полках опасно, может начаться бунт. Только нам не хватало затеять войну друг с другом. Утром вызову их в свой шатер, якобы для совета, и здесь возьму тихо и без шума. А потом сам проеду по их полкам, узнаю настроение ратников.

Утром поскакал Кравков звать на большой совет всех воевод с их помощниками и секретарями.


«Великий государь Василий Иванович, в войске моем учинилась измена. Князья Трубецкой, Троекуров и Катырев умыслили уйти к Вору, захватив главнокомандующего в виде подарка ему. Отправляю их к тебе для розыску вместе с их сообщниками. Полки вышеназванных воевод весьма ненадежны. Вор, по сведениям лазутчиков, идет на Звенигород. Полагаю ударить хотят с двух сторон: Вор — от Звенигорода, Лисовский — от Коломны. Жду вашего указу, на кого мне идти, кого промышлять. Князь Скопин-Шуйский».

Шуйский зачитал это письмо в Думе, не решаясь самолично учинить указ Скопину-Шуйскому. Мстиславский сразу сказал:

— Отзывать его надо, половина войска к измене готовилась, о каком промысле может речь идти.

Его поддержал и царев брат Дмитрий Иванович:

— Конечно, отзывать, пока самого не промыслили. Москву со дня на день в осаду возьмут, ратники здесь вельми понадобятся. — Так и постановили ответить Скопину: «…никакого Промыслу не чинить, а поспешать назад в столицу и готовиться к защите ее».

Над взятыми за караул князьями Троекуровым, Трубецким и Катыревым и их сообщниками постановили учинить розыск, применяя все пытки и по вине их произвести наказание. Главным по розыску вызвался быть Дмитрий Иванович Шуйский, и все согласились. Хоть здесь надеялся князь Дмитрий преуспеть, коли рать не давалась.

Царь, наставляя брата на трудное дело, говорил:

Перейти на страницу:

Все книги серии Русские полководцы

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза