Скопин-Шуйский

И, наконец, причина третья — семейная. В Москву к моменту набора войска уже дошли сведения о первых сражениях с войском «Дмитрия Ивановича», и сведения были неутешительные. Алена Петровна знала, что ее родной брат, не сумевший оборонить пограничную крепость, или, как поговаривали злые языки, намеренно ее сдавший, сидел в плену у новоявленного царевича, двоюродный — там же. Оба, как было известно, принесли присягу самозванцу, то есть признали его. Автор «Иного сказания» назовет сражения между войсками самозванца и Бориса Годунова «борьбой проклятого еретика со святоубийцею». Но на чьей стороне была правда? И чем завершится их противостояние? Этого никто не знал. И вот в такой неясный, тяжелый и смутный момент отправлять единственного сына в войско, в которое и опытные вояки не спешат прибыть?! Может быть, подождать, пока все прояснится, сославшись на молодость Михаила?! А чтобы царь не гневался, собрать, не мешкая, людей в войско, и побольше, закрывая рты всем, кто может задать неприятные вопросы.

Обычный отряд боевых холопов, по средневековым меркам сравнимый с рыцарским копьем, по современным — с отделением, составлял 10–12 человек. Алена Петровна отдала распоряжение снарядить в войско практически взвод — 56 конных воинов.

Пока был жив Борис Годунов, войско, набранное в 1604 году, одерживало победы над самозванцем, и воеводы царские до времени оставались верны государю. Осажденный Новгород-Северский не сдался, армия самозванца бежала, бросив своего предводителя. С оставшимися у него отрядами Лжедмитрий потерпел поражение в бою у села Добрыничи и сам едва спасся бегством. Настроения перешедших на сторону Лжедмитрия с горечью описал современник: «О беда нас постигла велика! Того брега отплыхом, а другого не хватихомся, и стали есмя яко среди пучины морстей»^[95].

Однако в апреле 1605 года, в самый разгар событий, неожиданно скончался царь Борис, оставив после себя наследником сына Федора. В этот момент ситуация окончательно изменилась в пользу самозванца. Еще недавно приводивший войско к присяге царевичу Федору Борисовичу боярин Петр Басманов, которого называли «единственным защитником» Годуновых, перешел на сторону самозванца. А стольник Михаил Скопин-Шуйский летом 1605 года отправится в пограничный Ивангород с ответственным поручением нового государя: приводить тамошнее население к присяге, или, как будет записано после свержения самозванца, — «приводить ко кресту от Ростриги»^[96].

Исследователь Смуты И. Е. Забелин напишет об этом времени: «Позорное слово изменник… потеряло свой истинный смысл. Все поголовно сделались изменниками и ворами…»^[97]

Глава третья ЦАРСКИЙ МЕЧНИК

Долину брани объезжая,

Он видит множество мечей.
Но все легки да слишком малы,
А князь красавец был не вялый,
Не то что витязь наших дней.

А. С. Пушкин. Руслан и Людмила

«Смута в умах и смута на деле»

В словаре В. И. Даля смута определяется как «раздор между народом и властью». Пожалуй, точнее и не определить причину, расколовшую страну на части и породившую брожение в ней. Историк И. Е. Забелин замечательно описал суть происходящего в те годы: «Смутное время не было временем революции, перетасовки и перестановки новых и старых порядков. Оно было… всесторонним банкротством правительства, полным банкротством его нравственной силы. Правительство было не чисто, оно изолгалось, оно ознаменовало себя целым рядом возмутительных подлогов, народ это видел хорошо и поднялся на восстановление правды… Смутное время тем особенно и замечательно, что в нем роли правительства и народа переставились. В это время не народ бунтовал и безобразничал… а безобразничала и шаталась вся правящая владеющая среда»^[98].

«Безобразничанье» правящей элиты особенно хорошо видно из текста присяг. К ним в те годы так часто приводили народ, что он уже и к самим присягам, и к правителям, которым вынужденно присягал, раз от разу терял доверие.

Плотная, похожая на пергамен бумага, рисунки печатей с двуглавыми орлами, столбцы старославянского текста — перед нами фолиант из Собрания государственных грамот и договоров, изданных в Российской империи. В этом томе собраны документы времен правления Бориса Годунова, Лжедмитрия, Василия Шуйского; краткость их царствования и плотность происшедших в эти 12 лет событий — с 1598 по 1610 год — особенно зримы, когда они объединены под одной обложкой, и речи царей Смуты и клявшегося им народа слышны с расположенных по соседству страниц.