Скорая помощь. Душевные истории

– Да. Наведенная профпатология. Шум эфира и морзянка создали своеобразный шаблон в слуховом анализаторе вашего знакомого, это как-то обязательно связано с удовольствием или сильным эмоциональным переживанием на службе.

Аляпкин кивнул. В темноте волжская вода слилась с общим фоном и виднелась только белая кильватерная струя, смотреть на которую уже было неинтересно.

– А вот если бы он ее записывал и расшифровывал?

– Извините, не совсем понял вопрос. – Ислямов откинул голову и посмотрел на звезды.

– Ну морзянку, которая ему чудится, начал бы записывать и расшифровывать радиограммы?

– Понимаете, коллега, иллюзия состоит в том, что человек в беспорядочном шуме слышит какой то порядок. Которого там на самом деле нет. Он просто неверно воспринимает шум. То же самое, что некоторые художники видят в облаках драконов. Облака реальны. Но дракона ведь там нет. Это искаженное «художественное» восприятие. А то, что он записывает и расшифровывает его, это уже какое-то навязчивое состояние. Тут можно обсуждать поведение как болезненное.

– Вот. Я именно об этом! А если он там задание получит, секретное?

– Ну он может наломать дров при этом. – Ислямов усмехнулся.

– Допускаю, но, что главное, – он секретность сохранит.

Аляпкин и Ислямов расхохотались. Они не заметили, что в темноте кто-то из коллег устроился за их спинами и слушал.

– Это называется апофения – видеть или слышать закономерности в случайных вещах, например лики на поджаренных тостах, лица и пирамиды на Луне, сатанинские слова в зарубежных песнях, осмысленные предсказания в текстах Нострадамуса, – раздался в темноте женский голос.

Врачи разом обернулись, но увидели только светлое пятно от лица и кисти рук.

– Извините, мадам, не имел чести быть представленным, – сказал Аляпкин, приподнимая несуществующую шляпу, – меня зовут Олег Григорьевич Аляпкин, а это мой коллега, – Аляпкин замолчал, давая возможность Ислямову представиться самому.

– Карим Заурович Ислямов, – сообщил тот. – А вы давно тут подслушиваете? Вы что – психиатр?

– Татьяна Миткова, – представилась дама и добавила с интонацией Фрекен Бок: – между прочим, мадмуазель. Я не психиатр, но в институте подрабатывала медсестрой в ПНД, кое-что из объяснений запомнила.

– Как интересно! – искренне произнес Аляпкин, разворачиваясь на тумбе лицом к даме и обнаружив за ее спиной еще одну. Он не успел поприветствовать, как та вмешалась в разговор.

– Выходит, я больная на всю голову?! Но поскольку я – художник и общаюсь в основном с художниками и музыкантами, то до сего момента мне казалось, что все так воспринимают природу и прочую окружающую среду, что это норма… Вы, медики, разрушили мою многолетнюю иллюзию о собственном психическом здоровье.

– А вы как оказались на этом пароходе? – спросил Ислямов. – Его же зафрахтовал департамент здравоохранения?!

– Купила билет задолго до вашего круиза. Я каждое лето путешествую по Волге и пишу пейзажи! Выходит, что гадание на кофейной гуще – тоже иллюзия?

Мужчины предпочли не вмешиваться, потому что ответила доктор Миткова.

– Ну да, это норма. Понимаете, наш мозг эволюционно к этому приспособлен, гораздо полезнее шорох и пятна в кустах принять за хищника и убежать, чем стоять, тупить и в итоге быть сожранным. Поэтому нормально видеть в очертаниях облаков фигуры живых существ, например. Ненормально – быть убежденным, что это «Рука Бога», «предупреждение свыше» или то, что лицо на Луне нарисовано инопланетянами. А про ненормальность и болезнь я ничего не говорила, вы сами выдумали и сами же на это обиделись.

Художница рассмеялась.

– А я совсем даже не обиделась, я повеселилась. Ведь я профан в медицине и не знаю ни симптомов, ни названий хворей. Потому забавно узнавать, что те совпадения, которые в юности охотно зачислялись в категории «Это знак свыше!» и «Это происки злых сил» имеют вполне научное название.

– Тогда прошу прощения, – улыбнулась Миткова, – я вас не поняла.

Они не заметили, что среди беседующих появилась еще одна дама, потому что та вдруг заговорила.

– Одна девочка в классе вдруг сказала, что взглядом может листья на деревьях шевелить. Группа других девочек долго стояли рядом и ждали, а в это время героиня пялилась на ветку дерева, свисающую рядом за окном. Урок мне сорвали! А листья ветер шевелил.

Дамы обернулись на голос, а мужчины принялись всматриваться. Говорившая вышла на освещенное пятно.

– Сама представлюсь. Школьный учитель, Алиса Бобрыкина. – Она подошла к художнице. – Я тоже забронировала каюту здесь заранее. А вы пейзажист?

– Я – всё, и портретист, и плакатист, – ответила та, – но сейчас я охочусь за пейзажами.

– У нас в школе рассказывали, как у одной учительницы котята под кожей завелись. – Бобрыкина вздохнула. – Эти дети кого хочешь с ума сведут!