Скорбный урожай

Джереми перевернулся, довольно вздохнул и раскинулся на освободившемся месте. Для тепла он укрылся ее халатом поверх одеяла, и Кейт пришлось надеть куртку прямо поверх пижамы. Бесшумно выскользнув из комнаты, она повернулась, чтобы притворить дверь, и едва не подскочила от неожиданности, когда сзади раздалось смущенное сопение.

Уилф, с растрепанными волосами, в полосатой пижаме, стоял у входа в гостиную и смущенно моргал.

– Ох, Уилф, как вы меня напугали, – прошептала Кейт.

– Извини, Кейт. Я просто, хм… встал ненадолго, – так же тихо проговорил Уилф. – Я, знаешь ли, полуночник. Часто часами не могу уснуть, ворочаюсь в постели. – Он помолчал, затем искоса посмотрел на Кейт. – Буду тебе признателен, если ты не скажешь Бет. То есть не скажешь, что я вставал. Боюсь, она будет недовольна.

– Конечно, Уилф, – смущенно пробормотала Кейт.

– Понимаешь, я не принял таблетку, – хихикнул Уилф и прикрыл рот рукой, как нашкодивший школьник. – Не люблю я эти таблетки, а ты? По-моему, Бет слишком ими увлекается. Глотает одну за другой. Да-да, можешь не сомневаться, хотя она ни за что в этом не признается. – Он подошел к спальне и, взявшись за ручку, произнес: – Твоя подружка… Бидди, кажется? Она еще не спит, сидит там, – кивнул он в сторону гостиной. – Похоже, тоже полуночница. Ну ладно, доброй ночи.

Дверь спальни за ним закрылась. Кейт зябко поежилась. После жаркой постели воздух в холле казался прохладным. Поплотнее запахнув куртку, она вошла в гостиную.

Берди сидела на корточках перед камином и двигала кочергой полено, которое только что подбросила на горящие угли. Когда открылась дверь, она удивленно подняла голову. Полено занялось, и в стеклах ее очков полыхнули отблески огня.

Часы на буфете пробили два.

– Уже поздно, – сказала Кейт, – а я не могу уснуть.

– Уилфу тоже не спится.

– Знаю. Я встретила его в холле. – Кейт хихикнула. – Он попросил меня сохранить это в секрете. Боится, Бетси обнаружит, что он не принимает таблетки и бродит по дому, вместо того чтобы лежать в постели. Ну и семейка! Ты заметила, что Бетси не доставала корзинку с рукоделием с тех пор, как Сонси показала свою вышивку? Ведь ее превзошли и оттеснили на второй план…

В камине трещал огонь. Берди явно слушала ее вполуха, но наконец спросила:

– Что тебя тревожит, Лейни?

– Ну, думаю, ты знаешь. Тереза.

– Тебе ее жалко?

– Конечно, жалко. Конечно. Но дело не только в этом. – Кейт нахмурилась. – Думаю, она пошла на это, потому что была в отчаянии. Должно быть, испытывала невыносимое чувство вины и понимала: больше ей не выдержать, поэтому просто…

– А-а, так ты говоришь о самоубийстве? А я думала, ты имеешь в виду убийство.

– Нет, я могу представить, как это случилось. Я понимаю, что подтолкнуло Терезу к мысли об убийстве, как она решилась на такой шаг. Но покончить с собой, когда малышка Нел лежала в передней комнате! Крошечное существо, такое беззащитное, полностью зависимое от нее… Это не укладывается у меня в голове, Берди.

– Щель под дверью, ведущей в холл, плотно прикрыли ковриком. Ты же знаешь, ребенку не угрожала опасность. – Берди подалась вперед и внимательно посмотрела на Кейт.

– Да, знаю, но я говорила не об этом. Если бы Тереза взяла Нел на руки и включила газ, поскольку не могла вынести мысли о том, что случится с ними обеими, это было бы чудовищно, но, в известном смысле, выглядело бы более естественно. Ох, я не знаю. Не могу объяснить, почему это так меня пугает. Не то чтобы я хорошо знала Терезу… но для такой женщины, как она, оставить спящего ребенка и лечь умирать, не зная, что с ним станет, кто о нем позаботится, понимая, что малышка проснется голодной и будет плакать в темноте, звать мать, которая никогда не придет… Такое невозможно представить.

Кейт смахнула набежавшие слезы.

– Ты слишком сильно переживаешь из-за подобных вещей, Лейни, – рассудительно заговорила Берди. – Ты отождествляешь себя с Терезой. И это может увести тебя бог знает в какие дебри. Твои фантазии не имеют ни малейшего отношения к реальным фактам.

– Ну да, все так, – резко выпалила Кейт. – Но иногда чутье не менее важно, чем факты. Если бы ты прислушалась к своим ощущениям, то, возможно, успела бы прийти к Терезе прежде…

– Ради бога, Кейт! Замолчи! – Берди запустила пальцы в волосы и уткнулась подбородком в грудь. – Каково мне, по-твоему?

Сгоревшее полено рассыпалось, выпустив сноп искр, и подруги вздрогнули. Берди, угрюмая и хмурая, стряхнула огненные брызги с грязного мохерового джемпера. Кейт виновато смотрела на нее, в который раз проклиная себя за глупость. Почему она вечно нападает, когда пытается защититься? Неужели нельзя иначе?

– Перестань, Берди. Ты ведь знаешь, что сделала все от тебя зависящее. Хватит себя терзать. Слушай, как насчет чашки какао или чего-нибудь в этом роде? И пойдем наконец спать. Правда, я поспала днем, вот в чем беда. Вдобавок мне приснился кошмар. Мне снилось, что идет дождь, настоящий потоп, и я…

Кейт пошла на кухню, продолжая говорить как заведенная, будто не могла остановиться, пока не кончится завод. Берди последовала за ней словно в прострации.