Скорее счастлив, чем нет

– Привет, чувак, как лето? Тебя во дворе не хватает. – Тут я немного приврал: он всегда считал «Дикую охоту» детской игрой. Так-то оно так, но он никогда не выкладывался по полной, как все мы. Он предпочитал спорт, особенно баскетбол.

У Колина красные глаза. Не от травки. У меня бывает такой вид, когда я очень усталый, очень задолбанный или отчаянно пытаюсь не взорваться. Неудивительно: я слышал, чтобы прокормить будущего ребенка, он пашет на двух работах, хотя становиться отцом не хотел и явно не готов. Я сделал глупость, напомнив ему, сколько веселья он упускает. У него в руках шестой выпуск «Темных сторон». Я эту серию толком и не читал, я больше фанат Скорпиуса Готорна.

Он не отвечает, и я решаю попробовать еще разок:

– Как тебе эта серия?

– Отстань, пожалуйста, – не поднимая головы, произносит Колин. – Серьезно, отвали. – Не успеваю я извиниться, он швыряет комикс на пол и почти выбегает из магазина.

Я оборачиваюсь. Томас снова надел плащ Супермена.

– Видел? – спрашиваю я.

– Не. А что, кто-то выпускал из пальцев паутину, а я проглядел?

– Нет, и, кстати, Спайдермен выпускает ее из запястья, – поправляю я (это очень важное уточнение). – Я с этим недоумком вместе учился, а он взял и просто так меня послал.

– Расскажи мне про него.

– Он трахался без презерватива и скоро станет отцом. Конец.

– Наверно, психует. – Томас еще некоторое время изучает полки с товарами, стучит пальцами по камину. – Классное место, мне нравится.

– Спасибо. Кстати, если ты выбрал, куда пойдем, я готов.

– Я выбрал. Ты же не против пробежаться? – спрашивает он, направляясь к выходу.

– Томас…

– Чего?

– Может, повесишь плащ на место?

Мы стоим на стадионе у его школы.

Ворота нараспашку, и, судя по всему, все лето сюда может ходить кто угодно. Сейчас по кругу бегут шесть человек. Двое в наушниках, остальным приходится слушать грохот проносящихся мимо поездов двух линий надземного метро. Поскольку это школьный стадион, тут занимаются и всеми остальными видами спорта, например футболом. Поле неплохо продувается, и вдвойне классно прийти сюда, когда все вокруг задыхается от жары.

– Ты в сборной по легкой атлетике?

– Пробовался, скорости не хватило, – отвечает Томас. – Но спорим, я все равно быстрее тебя?

– Ага, конечно. Видел я, как ты носишься на «Дикой охоте».

– Тогда я спасался от погони, а тут можно побегать наперегонки. Разница есть.

– По мне, никакой разницы, я всегда первый.

– Проигравший покупает нам по мороженому!

Мы отмечаем старт и финиш и скрючиваемся, как настоящие спортсмены.

– Если что, – сообщаю я, – я люблю фисташковое.

Три, два, один, марш!

Томас вырывается вперед, явно стараясь за первые несколько секунд выложиться по полной. Я бегу довольно быстро, но берегу силы. Секунд через десять он начинает сдуваться. У него, конечно, через месяц-другой будет шесть кубиков, зато я все детство бегал с Бренданом эстафеты. Ноги стучат по прорезиненной поверхности стадиона, кроссовки слишком жмут, но я бегу, бегу, бегу, обгоняю Томаса и торможу, только перепрыгнув через выброшенную кем-то бутылку, которой мы отметили финиш. Томас туда даже не добегает, валится в траву.

Я прыгаю на месте, пока не начинает ломить ребра:

– Я тебя уделал!

– Нечестно, – рвано выдыхает Томас. – Ты меня выше. И ноги у тебя длиннее!

– Ого, ты побил рекорд по бредовым отмазкам! – Я валюсь на живот рядом, на коленях джинсов остаются пятна травы. – В следующий раз подумай и выбери место, где тебе не надерут задницу. Кстати, почему мы пришли именно сюда?

– Ну, я привык все бросать…

– Да ладно? – Я пихаю его в плечо. Он отвечает тем же.

– Я серьезно. Но здесь, на этом поле, я бросил бегать, потому что меня не взяли, а не потому что надоело. Такого со мной еще не бывало.

– Ну вот, теперь мне стыдно, что я напомнил тебе, как ты плохо бегаешь.

– Да ладно, ерунда. Я же не собирался становиться профессиональным атлетом и не умер от разочарования. Зато узнал, что ты не всегда сам решаешь, кем хочешь быть. Ты можешь быстро бегать и пройти в команду. А можешь не пройти. – Он закладывает руки за голову, все еще пытаясь отдышаться. – Ну и вообще, тут спокойно, прохладно. Хорошо думается обо всяком, понимаешь?

– Теперь понимаю.

Мороженое мы в этот день так и не покупаем. Лежим, считаем проходящие над головой поезда, пока ребра не перестают разрываться, потом гоняемся друг за другом вверх-вниз по зрительским трибунам и снова валимся на траву.

Наконец я возвращаюсь к себе. Друзья сидят за коричневым столом для пикника, вокруг свалены велики. В детстве мы играли здесь в «акулу». В начале игры кто-то один («акула») пытается за ноги стащить кого-нибудь со стола («плота»). Если тебя стащили, ты тоже становишься «акулой». Иногда, если «акул» набиралось слишком много, некоторые из них тупо садились на велики и наматывали вокруг выживших круги, типа запугивая.

– Привет. Сыграем в «Дикую охоту»? – Я, если честно, сегодня уже умотался бегать, но, может, найду хорошее укрытие и пронесет.

– Вообще мы собирались кататься на великах, – отвечает Нолан.

– В «охоту» мы уже сыграли, – поддакивает Деон.

– И покурили, – ржет Дэйв Тощий.