Скоро полночь. Том 1. Африка грёз и действительности

– Была такая мысль. Но сам Игорь и отсоветовал. Думаю, просто не хотел вовлекать вас в лишения и тяготы. А может, какими-то другими мотивами руководствовался. У него и спр'oсите. Зато когда вы сами возникли на моем мониторе, я случай упускать не стал. Тем более обстановка, по сравнению с прошлыми годами, значительно обострилась…

– Годами? Игорь отсутствует чуть больше полугода…

– Видите, как интересно, – без выражения сказал Антон. – А в нашем мире и нескольких соседних он суммарно прожил около четырех лет. Да и с вашим временем не все так однозначно. По одному счету от момента возвращения Игоря со звезд прошло меньше четырех месяцев, а по вашему личному – больше полугода. Может такое быть?

– Ну, в релятивистском смысле может. В пределах Земли – вряд ли.

– И тем не менее. Потом сядете с Игорем, посчитаете на календарике. Сейчас дело поважнее. Слушайте. В случае Замка мы имеем непредставимой (для меня) сложности искусственный супермозг, который вообразил, что он абсолютный. Разницу вы чувствуете?

– Не задавайте необязательных вопросов. Дальше…

– Я давно и определенно считался его хозяином. То есть – он был просто моим рабочим инструментом. А последнее время он начал себя вести… Понятно?

– Более чем… Вы меня для этого позвали?

– Естественно. Ни один из моих друзей с личностью Замка, который вдобавок создал себе человекоподобный эффектор под именем Арчибальд, на равных состязаться не может. Ввести во временное заблуждение, перехитрить – пожалуйста. Скажу больше – один из наших сконструировал устройство, этакий нейрошокер, позволяющий травмировать супермозг и даже – уничтожить его.

– Уточните, пожалуйста. – Скуратов искренне заинтересовался.

– Что тут уточнять? Точного механизма действия Олег мне не сообщил, да мне это и не нужно. Меньше знаешь – лучше спишь. Если грубо – электрический стул с реостатом. Дистанционный.

– Сурово. И само собой – нерационально.

– Но это же на крайний случай. Как пистолет у полицейского. Я ведь сказал – если Арчибальд выйдет из-под контроля, обычные люди противостоять ему не в состоянии. Замку подвластно время, он умеет создавать биологически неотличимые дубликаты любого человека, наводить галлюцинации какой угодно степени сложности и достоверности. Он, конечно, запрограммирован на непричинение вреда хозяевам, только ведь понятие «вред» можно толковать очень расширительно. Ампутация ноги человеку – явный вред, но, с точки зрения хирурга, имеющего дело с газовой гангреной, – единственно возможный выход и, следовательно, максимальная польза для пациента.

– Согласен. Достаточно сложный мозг, или псевдомозг, всегда найдет массу подобных софизмов.

– Вот я и подумал, что вы, мировая знаменитость, одновременно – посторонний существующим реальностям человек, Замку неизвестный, сумеете кое-что придумать. Всех наших он знает. Уважает, моментами даже преклоняется, но в глубине своей машинной души уверен, что он – выше. Когда понимает, что это не совсем так, – приходит в раздражение. И становится непредсказуемым. Иногда это – страшно.

– Даже вам?

– Мне – тем более. Они не все знают.

– А вы – все?

– Мне так кажется. От чего и не по себе.

– Что вы хотите от меня? Конкретно. Суть задачи и ожидаемый результат…

Антон выпрямился в кресле, закинул руки за голову.

– Ничего особенного. Не думаю, что для вас это будет сопряжено с каким-то риском. Чисто научный эксперимент, думаю, интересный. Половина вашего труда, как мне известно, основана на чисто умозрительных построениях. Ведь вы оперировали данными, полученными в ходе изучения исключительно антропоморфных изделий. Любой созданный на Земле компьютер так или иначе базируется на человеческих представлениях. И все ваши многозначные логики, якобы возникающие в качестве эманации «машинного разума», все равно привязаны к свойствам земной ноосферы, никакой другой. Не скрою, вы талантливо, может быть, гениально, скомпилировали массу крайне оригинальных философских постулатов. Но простите меня великодушно, вы попали в лабиринт, из которого нельзя выбраться, находясь внутри, если не взглянуть на него из третьего, а то и четвертого измерения…

– Вы, кажется, все же прочли мои книги?

– А как же? И вашу нобелевскую речь проштудировал. Очень, очень интересно. Только, в отличие от ваших поклонников, оппонентов, членов Нобелевского комитета, которые все – только люди, я имею возможность посмотреть на ваши труды извне.

– То есть?

Скуратов до сих пор не догадался, что имеет дело с инопланетянином.

– Есть то, что есть. По ряду причин я встречался с представителями нескольких десятков галактических рас. В отличие от Ростокина, не сумевшего достигнуть взаимопонимания даже с одной. Он вам рассказывал?

– Да. Кое-что. Я ему не поверил.

– Ваша беда. А может быть, всего вашего человечества. Упустили шанс. Но мы удивительным образом все время уходим от темы. Это ваша профессиональная уловка?