Скоро полночь. Том 1. Африка грёз и действительности

Только не совсем понятно, что Шатт-Урх имеет в виду под своим обществом. На взгляд Новикова, такое понятие к конструкции дуггурской цивилизации едва ли применимо.

Левашов вдруг встал и вышел из круга. Сделал рукой успокаивающий жест, мол, я сейчас вернусь. Отошел на два десятка метров, подозвал ближайшего робота.

— Прикрой меня звукозащитным фоном, — распорядился Олег, обрисовав полусферу, обращенную в сторону дуггура и его «тарелок». Роботы имели встроенные генераторы помех во всех известных диапазонах волн. Левашов не знал, какова острота слуха парламентера и какая аппаратура может быть установлена на дископланах. А в кармане у него попискивал вызов датчика СПВ. Самой установки экспедиция с собой не имела, но в случае острой необходимости с «Валгаллы» можно было обеспечить прямой контакт. Для этого Олег изготовил маленький, чуть больше спичечной коробки приемничек с фиксированной настройкой. Он играл роль приводного маяка и переговорного устройства, жаль, что вызов проходил только с центрального пульта сюда. Обратно — не получалось.

Но ведь они твердо условились, что в этой реальности СПВ пользоваться не будут. За исключением случаев, когда терять больше нечего. Так прерывает режим радиомолчания торпедированный корабль.

Неужели у Воронцова дошло до этого? Да ведь и сами они в почти аналогичном положении.

— Слушаю, Дима. Что у вас стряслось?

— Аварий и катастроф пока не случилось. Все живы и здоровы, чего и вам желаем. Но прогулка ваша слишком затянулась. Считаю — нужно возвращаться. Срочно. Канал открывать точно по привязке? Никаких помех?

Дмитрий имел в виду не только чисто механические препятствия, но и наличие поблизости посторонних, видеть которым процедуру перехода не полагалось.

— Прямо сейчас? Что за пожар?

— Долго объяснять. Но если у вас нет очень серьезных возражений, лучше сейчас… Могу настройку чуть сдвинуть, если прямо к тебе неудобно. Скажи, куда…

По голосу Олега Воронцов понял, что у друзей обстановка достаточно спокойная, дыхание у друга ровное, стрельбы поблизости не слышно. Потому он и позволил подпустить немного двусмысленной иронии. Мол, я человек воспитанный, и если ты сейчас личной жизнью занят или еще чем-то, для посторонних глаз не предназначенным, тогда мешать не стану.

— Нет, если надо, то давай. Видишь ли, у нас тут гость внезапно объявился, из тех самых…

— И у вас гость?! — восхитился Дмитрий. — Роскошно. Один и без оружия?

— Не совсем один, а насчет оружия пока не разобрались. Слушай, я сейчас немного в сторону отойду, за укрытие. Туда и откроешься.

Левашов переместился за ствол дуба, за которым не только ему одному, но и еще трем человекам спрятаться можно было.

— Давай!

Рамка возникла в пяти шагах от развилки корней и на расстоянии вытянутой руки от Олега.

«Хорошо Воронцов наловчился с аппаратом обращаться, — подумал Левашов. — Точность прямо снайперская».

По ту сторону у пульта он увидел Дмитрия с Ростокиным. Одеты они были повседневно, никаких признаков экстраординарности. И, похоже, слегка навеселе.

— Добрый вечер, или что там у вас, ночь? Выходить кто будет?

— Кому, как не мне? — Ростокин перешагнул порог. — Командир на вахте. Здоров, что ли. — Они обменялись рукопожатием. Почти два месяца не виделись, по счету Ростокина.

Игорь с интересом огляделся, прищелкнул языком при виде колоссальных доисторических деревьев, освещенных ярким голубоватым светом вышедшей из за туч полной луны.

— Роскошно. Чистый Майн Рид. Дом на ветках еще не построили? А то вас все нет и нет. Думаем, вдруг они там тоже добычей слоновой кости занялись?[76]

Наверняка Ростокин только что оторвался от пиршественного стола.

— Ну и что за пожар приключился? — Левашов никак не мог вообразить, какая именно серьезная причина заставила друзей вводить в строй опломбированную установку. Вид у них был такой, что он начал подозревать розыгрыш. Скучно стало ребятам, вот и решили… Было это не в стиле Воронцова, он ко всем правилам, писаным и неписаным, всегда относился крайне серьезно. Кому и не знать, как Олегу, видевшему его на настоящей службе.

— Мы тут, понимаешь, первый раз с человекообразным, неагрессивным, конструктивно настроенным дуггуром встретились, переговоры ведем, и вдруг… До завтра подождать нельзя? Отдохнули бы, а уж потом…

— Очень сожалею, наш «отдых», тоже, кстати, чисто дипломатического характера, к делу отношения не имеет, — вмешался Дмитрий, увидевший, что Левашов превратно толкует состояние Ростокина. — Так что там у вас с дуггуром?

— Как раз сейчас и разбираемся…

— Конструктивно настроен, говоришь? Вот бы его сейчас с собой и прихватить для продолжения переговоров в более пристойной столь важной персоне обстановке. Как, получится?

— Даже не знаю, — замялся Олег.

Все ж таки дипломатия — не его конек. Воронцов это хорошо понимал.