Скоро полночь. Том 1. Африка грёз и действительности

Лицо Шатт-Урха вдруг исказилось. Промелькнула на нем непосредственная, не предусмотренная ролью парламентера эмоция. Удивление, но не только. Андрей интуитивно ощутил, сколь далеко на самом деле они отстоят друг от друга культурно, а то и эволюционно.

Мы можем сказать о собаке или шимпанзе — «они улыбаются», но на самом-то деле «улыбка» любимого пса отнюдь не является аналогом человеческой улыбки, и все это понимают.

После короткой заминки дуггур вернул свое выражение в прежнее состояние и ответил Шульгину на том же языке. Сашкин словарный запас был крайне скуден, но еще несколько фраз он составить сумел. После чего перешел на русский:

— Как видишь, и нам приходилось бывать в ваших краях. Может, где и встречались, только не помню уже…

Новикову показалось, что он догадался, в чем дело. Получается, Сильвия «в воспитательных целях» отправляла сознание Шульгина не в виртуальную, а самую настоящую реальность, в тело нищего калеки, закончившего свою жизнь на грязном базарчике в Ниневии девятого века до нашей эры. И в его памяти, в глубинных слоях, сохранился тамошний язык, а сейчас вдруг всплыл на поверхность.

И Шатт-Урх, выходит, или непосредственно из тех краев родом, или бывал там три тысячи лет назад, неизвестно, в каком качестве. В любом случае это интересно, и необходимо немедленно извлечь из «вновь открывшихся обстоятельств» всю возможную пользу.

— Следует ли понимать, что ты относишься не к тем, с кем мы недавно воевали, кого мы условно назвали «дуггурами», а к предкам нынешних дагонов? К древним хеттам, ассирийцам, египтянам? Недостающее звено, как выражаются наши антропологи, — быстро спросил Андрей. — Ты самостоятельная личность, к «пятеркам» не принадлежишь?

— Совершенно верно. Кажется, главный рубеж мы перешли. Взаимопонимание наметилось. Вы — гораздо более цивилизованные и толерантные существа, чем многим из нас представлялось. Мы сможем если не договориться, то обойтись без крайностей, которыми сопровождались предыдущие контакты. Ты согласен?

— Абсолютно и безусловно. У нас с вами сложилось неправильное впечатление друг о друге. Однако не могу не подчеркнуть, что в каждом случае агрессия исходила не от нас. А, как говорится, «некрасиво защищаться не запретишь».

— Я это понимаю. Никаких претензий, — ответил Шатт-Урх.

— Тогда предлагаю продолжить переговоры в более подходящей обстановке. Передай своим на дископланах, что могут выходить. Мы стрелять не станем, если и вы воздержитесь от применения психотронного и любого другого оружия.

— Оружия на кораблях нет. А выходить сюда тем, кто управляет, нет необходимости. К нашим с вами делам они никакого отношения не имеют.

— Вам виднее, — кивнул Новиков. Он понял, что парламентер присутствует здесь в единственном числе, а те, кто остается в «тарелках», — не равноправные ему личности. Безмозглые исполнители, рабы инстинктов. Монстры, бронированные тараканы, хитиновые обезьяны, которых Шульгин накрошил в пещерах без счета… Интересная цивилизация. А где же все те, что Ларису охмуряли и потом передали своим специалистов «для опытов»?

— Ну и хорошо. Пойдем… Только имей в виду — на всякий случай дископланы остаются под прицелом. Мы сумеем превратить их в пар быстрее, чем кто-то дернется. Если вы биологические существа, скорость передачи нервных импульсов по нейронам и аксонам у вас не больше ста метров в секунду, а у наших помощников — почти равна скорости света. Соображаешь, сколько это?

Эти слова произвели впечатление.

— Не совсем понял, — осторожно сказал Шатт-Урх. — Скорость света — это, по-вашему, триста тысяч километров в секунду?

— Около того.

— Значит, импульс по их нервам передается в три миллиона раз быстрее, чем у нас с вами?

— Если мы пользуемся похожей математикой, так и выходит.

— Это невозможно. При всех культурных различиях биохимия у нас практически идентична.

Действительно, представителю биологической цивилизации понять сказанное Андреем было крайне сложно. Какое-то понятие о достижениях технологических миров они, несомненно, имели, если неоднократно вторгались на эту Землю и даже добрались до базы аггров на Таорэре. Только того, что внешне неотличимые от людей существа функционируют на принципиально иной основе, сохраняя при этом вполне человеческий спектр мозговых излучений, они представить не могли. Что и немудрено, так как это был продукт совсем другой «культуры», в нормальных обстоятельствах не встречающийся.

— Биохимия — наука интересная, — с легкой усмешкой сказал Шульгин. — Но — не единственная. Есть еще электротехника, кибернетика и сотни других, даже перечислить не берусь. Скорость горения растительной ткани представляете? А пороха? Тоже горение, но в сто раз быстрее. Динамит, можно сказать, тоже горит, но уже в тысячу раз быстрее пороха. И так далее. Можешь продолжить линейку примеров по своему усмотрению. Так пойдем, что ли? И не стоит пытаться на практике проверить правильность моего утверждения. Чревато…