Скоро увидимся

— В той физической статье, помните, после серии медицинских, доктор наш, как мне объяснили, пробовал выдвинуть идею объемного волнового контура.

— Что это такое?

— Нечто каверзное, некая структура из силовых линий и энергетических сгустков, и вот эта шкода передвигается в пространстве.

— Зачем?

— Но все ведь движется, дорогой.

Дункану пришлось согласиться.

— Кроме того, доктор утверждал, что узловые энергетические сгустки сами по себе держатся очень малое время, но, посаженные на источник питания, существуют неограниченно долго, — Коннерс чуть помолчал. — Я добавлю уже своими словами: получается, например, переносная информосистема.

— Вы уже клоните к его биологическим экспериментам, да? Но скажите сначала — как физики отреагировали на ту статью?

— Как на недобросовестную концепцию. Или авантюрную, если угодно. Автор не подтвердил идею, как мне сказали, математической моделью.

— А зачем публиковал?

— Да, я вот тоже задался вопросом, зачем несомненно серьезный ученый пошел на легковесную публикацию. Ответ, представьте, мне пришел на пороге данного заведения, — Коннерс ткнул пальцем в противоположный конец. — Я даже споткнулся там обо что-то. Очень просто: доктор рассчитывал сделать в скором времени более серьезные подтверждающие публикации. А для начала забивал колышек — претензию на открытие.

К десерту им принесли бренди в светлых, расходящихся книзу бокалах. Бренди занимало лишь небольшое пространство внизу, чем Коннерс сразу воспользовался — метнувшаяся внутри волна заходила, поднимаясь у стенок.

— Видите, что происходит, а? Жидкость внутри вовсе не хаотична — там связанные пластические процессы.

Нового, строго говоря, здесь ничего не было, и непонятно, чем так доволен его коллега.

— А теперь… вот, все вернулось на место.

— Не скрою, что я этого ожидал.

Ответ Дункана вызвал почти детскую радость.

— Привычка, мой дорогой, ха, привычка! Я вывел некое содержимое из равновесия, а затем оно обрело прежнее состояние — только процесс произошел во времени, а доктор делал это в пространстве. Еще старик Эйнштейн толковал о чем-то вроде эквивалентности пространства и времени.

— Постойте… в пространстве… то есть, для этого нужно суметь вывести из равновесия?

Коннерс уже был серьезен.

— Именно на что-то такое доктор и намекал в статье.

Он отпил из бокала, похвалив бренди нежным выдохом.

И снова заговорил:

— Теперь о медицине. На Востоке доктор занимался комами и прочими приятными штучками, когда пациент ни там, ни здесь. Его успешные клинические результаты привлекали к себе внимание, но методы доктор держал в секрете.

Капитан вспомнил и рассказал про странные молчащие зоны-посредники и токи, которые шли к ним от проводов через разные точки тела.

Коннерс почему-то к концу рассказа закивал головой.

— Куча контактов на щиколотках, говорите? А ничего особенного, там большое скопление акупунктурных точек — выходов как раз на канальную энергетику.

— Хорошо, допустим. Но причем тут возраст? В письме сказано — семь-восемь лет. Что за странное время для пробуждения… — Дункан чуть не сказал «души» и успел заменить, — чужого сознания?

И не дав ответить, добавил:

— А куда девается свое собственное?

— Эти же вопросы, мой друг, я заготовил для завтрашней встречи, полагаю, у нас будет прелюбопытнейшая беседа, — Коннерс поднес бокал, а в его лице смешались строгость и грусть. — Однако завтра придется сделать алкогольную паузу.

Дункан был вовсе не против, но переспросил, про что именно речь.

— Я договорился о встрече с главным пастором города — славный малый, мы с ним знакомы лет тридцать. Он, кроме прочего, профессор теологии. Только имейте в виду, у истинно верующих сейчас пост.

С дискотеки не уйдешь так скоро, поэтому когда Лиза вернулась домой, на сон оставалось уже меньше семи часов.

Зато она сделала нужную работу, но главное — придумала кое-что оригинальное, способное дать результат. Дети в тот роковой вечер играли в прятки? Отлично, завтра они тоже сыграют, и тоже поближе к вечеру. А утром, как Лиза обещала миссис Ванлейн, она займется с ними музыкой.

Сегодня при проверке у детей музыкального слуха выяснилось, что у Алекса и Герды он почти абсолютный. Эдди слон наступил на ухо, а Уильяма не поймешь до конца, стеснительный — гамму так и не решился пропеть. Но мальчик умненький.

И, засыпая, Лиза подумала, что с удовольствием завтра отправится в дом, где ей рады. Нет, впрочем, одно существо восприняло ее без симпатий и время от времени недоброжелательно и пытливо поглядывает — ротвейлеру она не пришлась по душе.

VI

Дункан проснулся, как всегда, минуты за полторы до будильника, который ставил для подстраховки. Мысли, прерванные сном, не погасли в его глубине — вчера, вернувшись домой, он пытался создать из скопившейся информации что-то рациональное, и среди прочего возникла странная и одновременно очень простая идея.