Скоропостижка. Судебно-медицинские опыты, вскрытия, расследования и прочие истории о том, что происходит с нами после смерти

Фотографии отнимают много времени: на препаровочном столике нужно освободить место, протереть его от крови и всяческих выделений, подложить чистую сухую белую ветошь, промокнуть нужный для фотографии орган, чтобы в процессе на ветоши не расплывались безобразные кровавые пятна.

Молодые эксперты, воспитанные на принципах работы в правовом поле, поклонения санэпидрежиму и всевозможным приказам (мои слова не означают, что санэпидрежим, правовое поле и законы и приказы суть мировое зло, я выступаю за ответственное отношение и осмысленное использование), ощущают себя вершителями судеб, судьями и палачами. Проявляется это в детском желании прищучить всех врачей, понаставить расхождений и строго всем указать, что лечить не умеют. Даже не то что лечить не умеют, а что не умеют составлять рубрифицированные диагнозы, как требуют того ВОЗ, МКБ-10 (Международная классификация болезней десятого пересмотра, утвержденная Всемирной организацией здравоохранения) и наши отечественные правила формулировки. Эти всезнающие эксперты (году на втором работы, по себе помню, приходит четкое понимание, что ты абсолютно все знаешь и можешь) как раз делают очень много снимков, маркируют их, а потом – кусочки органов соответственно снимкам и направляют на гистологию. Проделывают такое, например, с туберкулезом и до хрипоты потом бодаются с тубдиспансером.

Я не покрываю врачей, главное – определиться сразу, что ты хочешь доказать и можно ли это объективно сделать. Как учили меня, если врачи допустили ошибку и ты это точно знаешь, жми, дави, выступай, но будь уверена в своем заключении. И сделай несколько снимков, запаси туз в рукаве.

Фотография есть некая иллюстрация к словам, к описанию повреждений или патологических изменений, снимок нельзя воспринимать как модель, поскольку он представляет собой изображение плоскостное, а тело человека имеет форму и объем. Когда я, например, измеряю размеры повреждений, часто использую не только линейку, но и сантиметр, потому что у линейки нет нужной гибкости. По правилам судебно-медицинской фотографии на изображении должна присутствовать масштабная линейка, чтобы можно было ориентироваться в размерах. Лично знаю экспертов, которые по фотографиям, ориентируясь на масштабную линейку на снимке, перемеряли, перепроверяли размеры ссадин и кровоподтеков, пытались определить калибр извлеченной из трупа пули. Наверное, к сожалению, я сама отчасти ответила на вопрос, откуда растет недоверие к экспертам.

Фантазии

Следствие интересует в основном не механизм образования повреждений, потому что механизм – это, например, удар при тупой травме, а всяческие обстоятельства получения повреждений: сколько ударов было, в какой последовательности, в каком положении находились потерпевший и нападавший, в течение какого времени наносились потерпевшему повреждения, через какое время после этого наступила смерть, мог ли потерпевший с полученными повреждениями ходить, кричать, убежать, защищаться и тому подобное. Как раз на эти вопросы судебная медицина чаще всего не может дать объективных ответов и предпочитает отвечать «не исключается возможность» или требовать проведения следственного эксперимента с видео- и фотофиксацией каждой позы.

ДТП или падение с высоты – это не механизм, это как раз обстоятельства, условия получения повреждений. Стандартно эксперт пишет что-то вроде – все обнаруженные повреждения в комплексе образовались от ударных воздействий твердых тупых предметов (или при ударах о таковые) и общего сотрясения тела практически одномоментно. Морфология и локализация повреждений не исключают возможности их образования, скажем, при падении с высоты и приземлении на голову, а затем на заднюю поверхность тела, или, например, в условиях дорожно-транспортного происшествия (уберите тогда про сотрясение тела) при наезде автомобиля на пешехода.

Следственные эксперименты помогают, потому что эксперт видит конкретного обвиняемого или потерпевшего (если проводится освидетельствование живого лица, понятно, что потерпевшие экспертов-танатологов лежат на секционных столах), оценивает его конституцию, тип телосложения, степень упитанности, рост, обращает внимание на какие-то физические особенности, если есть, и может смоделировать конкретную ситуацию. Именно эта конкретная женщина могла держать нож и заносить руку именно так, как она описывает. Когда муж схватил ее за руку с ножом, нож въехал ей в грудь именно под таким углом, потому что только под таким углом он и мог войти в грудь такого размера, и именно так она могла поднять руку, потому что с ее грудью опять же по-другому никак.