Скорость

Когда Билли чуть повернул труп, голова покойника наклонилась вперед, и с губ сорвался выдох, словно Коттл умер на вдохе и воздух этот только сейчас смог выйти из груди.

Билли подхватил труп под мышки. Стараясь не прикасаться к кровяному пятну на костюме, стащил с унитаза.

С алкогольной диетой весил Коттл не больше подростка. И все равно тащить его было не так-то легко: ноги за все цеплялись.

К счастью, до трупного окоченения дело еще не дошло, так что и тело, и конечности Коттла оставались податливыми.

Пятясь, Билли выволок тело из ванной. Каблуки теннисных туфель поскрипывали, двигаясь по керамическим плиткам пола.

Скрип этот продолжался и на паркете коридора и кабинета, где Билли положил труп на пол у стола.

Он тяжело дышал, не столько от напряжения, сколько от волнения.

Время мчалось вперед, как речная вода на подходе к водопаду.

Откатив от стола стул на колесиках, Билли запихнул труп в нишу между тумбами. Согнул Коттлу ноги, чтобы он там уместился.

Поставил стул перед компьютером, задвинул Коттла в самую глубину ниши.

Стол был большим, ниша — глубокой, с противоположной стороны закрывалась панелью. Труп мог увидеть только тот, кто, войдя в кабинет, обошел бы стол и заглянул в нишу между тумбами.

Да и тогда мог бы ничего не заметить, потому что мешал стул.

Помочь могли и тени. Билли выключил люстру, оставил только настольную лампу.

Вернувшись в ванную, он увидел на полу пятно крови. Его не было до того, как он сдвинул Коттла с места.

Сердце, словно необъезженная лошадь, било копытами по грудной клетке.

Одна ошибка. Если он допустит здесь только одну ошибку, ему конец.

Что-то произошло с его восприятием времени. Он знал, что прошло лишь несколько минут с того момента, как он начал обыскивать дом, но ему казалось, что пролетело уже как минимум десять минут, может, и все пятнадцать.

Как же ему не хватало наручных часов. Но он не решался потратить драгоценные секунды на то, чтобы забрать их с ограждения крыльца.

Оторвав длинную полоску туалетной бумаги, Билли скомкал ее и вытер кровь с пола. Плитки очистились, но разница в цвете запачканного кровью участка осталась. Только казалось, что это пятно от ржавчины, не от крови. Во всяком случае, Билли хотелось в это верить.

Он бросил в унитаз грязную туалетную бумагу и комок из бумажных салфеток, которыми вытирал лезвие ножа. Спустил воду.

Орудие убийства лежало на столике у раковины. Билли убрал его в глубину одной из полок, за флаконы с лосьоном после бритья и кремом от загара.

Закрыл дверцу полки с такой силой, что она громыхнула, как пистолетный выстрел, и Билли понял, что должен взять себя в руки.

«Учить нас заботиться, но не суетиться».

Он сказал себе, что будет спокойнее, постоянно помня о своей истинной цели. Его истинная цель — не бесконечный цикл идей и действий, не сохранение собственной свободы и даже жизни. Он должен жить, чтобы жила она, беспомощная, но находящаяся в безопасности, беспомощная, но спящая и видящая сны, огражденная от людского зла.

Он был полым человеком^[12]. Часто доказывал себе эту истину.

Перед лицом страданий ему не хватило силы воли защитить свой дар. Он отверг его, и не один раз, многократно, потому что такой дар, как тот, что был у него, предлагается многократно и не реализуется лишь в том случае, когда многократно же и отвергается.

В страданиях его смирила ограниченность словарного запаса, чего и следовало ожидать. Но эта ограниченность также победила его, а вот этого он бы как раз мог и избежать.

Он был полым человеком. Не находил в себе возможности заботиться о многих, не открывал душу любому соседу, не отделяя их друг от друга. Сила сострадания в нем была лишь способностью, и ее потенциал, похоже, ограничивался заботой об одной женщине.

Полагая себя полым человеком, Билли думал, что он — слабак, может, не такой слабак, как Ральф Коттл, но далеко не силач. У него похолодело внутри, но он не удивился, когда этот алкоголик сказал ему: «Я вижу, что в какой-то степени вы такой же, как я».

Эта спящая, ее безопасность и ее сны, были его истинной целью и единственной надеждой на искупление грехов. Ради этого он должен был заботиться, но не должен был суетиться.

В какой-то степени успокоившись, по сравнению с тем Билли, который с треском захлопнул дверцу, он еще раз оглядел ванную. И не заметил следов преступления.

Но время по-прежнему являло собой бурную реку, стремительно вращающееся колесо.

Торопливо, но полностью контролируя свои действия, концентрируясь на том, что в данный момент более всего его интересовало, Билли прошел тем маршрутом, по которому тащил тело. Искал он пятна крови вроде того, что обнаружилось в ванной. Не нашел ни одного.

Сомневаясь в себе, быстро заглянул в спальню, гостиную, кухню, стараясь смотреть на все глазами подозрительного копа.

Оставалось только привести все в порядок на переднем крыльце. Это дело он оставил напоследок, полагая, что прежде всего нужно разобраться с трупом.