Скорость освобождения: киберкультура на рубеже веков

Марк Дери: Среди того, что беспокоило меня во время чтения вашей книги «Посмотрите на детей» — это прежде всего ваше представление об эволюции человека, неразрывно связанное с технологическими квантовыми скачками и, как кажется, совсем не принимающее в расчёт социоэкономические факторы вашего будущего. Вы, конечно, скажете, что такие вопросы для вас не существенны, поскольку вы размышляете в терминах гипотетических технологий, но я не могу выбросить из головы мысль о тех, кто оказался на нижних ступенях социоэкономической лестницы в вашем мире перемещаемых сознаний и «сверхразумных роботов-кустов».

Ганс Моравек: Мне кажется, что и вы бы по большому счёту назвали социоэкономические факторы придуманного мною развития не существенными, если только вы не рассматриваете взаимосвязи между самими машинами. Неважно, чем заняты люди, поскольку они всё равно остаются позади, как вторая ступень ракеты. Несчастные жизни, ужасные смерти, разрушенные планы — всё это всегда было на Земле с самого начала; в конечном итоге важным оказывается лишь то, что осталось в ходе долгого развития. Разве вас сегодня сильно волнует, что разнообразные виды тиранозавров полностью вымерли?

МД: Я бы не стал проводить аналогии между вымершими видами рептилий и теми, кто находится на нижних ступенях социоэкономической лестницы.

ГМ: А я бы стал. Понимаете, ведь многие культуры вымерли; вымерли новозеландские маори, как вымерли и большинство наших предков или ближайших родичей — австралопитек, Homo erectus, неандерталец.

МД: Ваша позиция кажется совершенно отстранённой, как позиция олимпийских богов.

ГМ: Олимпийских богов? Сочту это во многих отношениях за комплимент, потому что, согласно моему мнению, стоит только погрязнуть в сострадании, как можно испортить множество более важных вещей. Взять для примера современную американскую систему социального обеспечения; в ней слишком много сострадания к индивидам и вместе с тем она своими неправильными подачками и стимулами разрушила внутреннюю систему городской семьи. Мои принципы в основе своей либеральны, мне нравится наблюдать за тем, как происходит всё, что только может происходить. Дать людям максимум свободы, чтобы они могли испробовать всё, что угодно и при этом не спрашивать чьего-либо одобрения — наиболее эффективный способ добиться максимальных результатов за самый короткий промежуток времени.

МД: Но в более широком смысле ваши взгляды не совсем либеральные, а скорее дарвинистские; индивидуальное начало для вас обладает куда меньшей значимостью, чем для Эйн Ранд.

ГМ: Индивиды (какими они существуют сегодня) живут в течение очень короткого времени и, как следствие, оказывают очень малое воздействие на большую историю; если какой-то индивид умирает — если я умираю — то на большой истории это почти никак не скажется. Мне кажется, что идея Ричарда Докинса в его «Эгоистичном гене» — где он говорит, что мы представляем собой запутанные и нелогичные скопления генов, единственной целью которых является воспроизводство последующих генов — это очень практичный взгляд на природу человечества.