Скорость Тьмы

Майор уверено прошёлся по лаборатории, остановился рядом с прозрачной ТИЭР-ванной, в которой безвольно плавало его родное тело. Атлетически сложённый русоволосый мужчина казался странно чужим. Больше всего он сейчас напоминал свежего утопленника. Бледное тело было сплошь опутано разноцветными проводами. На лице резиновая кислородная маска.

- Ну как вы там, всё в порядке? – спросил Яков Зильбер, приветливо подмигивая Карелу.

Прочие учёные с интересом глядели на удивительный симбиоз двух человеческих сознаний настолько крепкий, что отныне нельзя было даже при помощи особых приборов отличить одно сознание от другого.

- Как ощущения, ты хорошо меня слышишь, Валдек? – продолжал расспрашивать Яков Самуилович.

- Пока всё в порядке, - чужим голосом ответил майор. - Ощущения такое, будто внутри моего живота поселился маленький разумный брат-близнец…

Сотрудники лаборатории дружно рассмеялись.

«Чёртовы юмористы», - подумал Карел и тут же услышал в ответ.

«Уж извините, товарищ майор, такая у них работа. Беззаботную улыбку можно очень редко увидеть на этих, как правило, всегда напряженных лицах».

Голос явно звучал прямо у него в голове, но всё равно оставалось странное чувство, будто он доносится откуда-то из области живота, словно заблудившаяся в чужом желудке эфемерная душа.

«А так это вы, Андрей? - мысленно догадался Карел. - Ну и как у вас дела, не нравится, наверное, что я в вас этак бесцеремонно копаюсь?».

«Да ладно вам, товарищ майор, я же добровольно на это всё согласился. В конце месяца наверняка даже премию выпишут, так что мы, можно сказать, немного друг другу помогли».

«Смотри, от меня ничего не утаишь», - мысленно рассмеялся Карел, а вслух произнёс:

- Товарищи учёные, считаю своим долгом сообщить, что я могу сейчас свободно общаться со своим «донором» чего раньше никогда не было. Так и должно быть?

- Ну разумеется, - подтвердил Зильбер. – Правда, при следующем «переселении» этот эффект наверняка слегка ослабнет.

- Постойте, - насторожился Карел, - а этот ваш, так называемый, приглушённый «донор», он, случайно, не сможет подслушивать и мои мысли также хорошо, как я подслушиваю его?

- Обратная нервно-психическая связь абсолютно исключена, - ответил один из сотрудников, - мы заранее это предусмотрели. При всём желании «донор» не сможет прочесть ваши мысли и память. Внутренний же диалог вполне возможен, но глубокое зондирование памяти нейроразведчика исключено.

Майору всё больше и больше нравилось новое переселение, сейчас он чувствовал себя почти всесильным. Раньше он носил чужую удобную оболочку, сейчас же одевал мастерски подогнанный под себя великолепный костюм от лучшего в мире портного.

Карел осторожно подковырнул сознание «донора».

«Эй, вы всё ещё здесь? - обеспокоено произнёс притихший мысленный сосед. - Майор, почему вы вдруг замолчали?».

Изучающий чужую память Карел вовремя остановился. Этот человек что-то тщательно скрывал. Майор не стал погружаться в его сознание слишком глубоко, но кое-что он всё-таки успел «увидеть». Это была какая-то тайна связанная с семьей. Мужчина имел репрессированного брата и сильно из-за этого переживал. Сомнительно что об этом не знали в Шестнадцатом Отделе, но пятно на биографии пестрело солидное. Скорее всего полезность данного учёного резко превышала возможные риски связанные с его мутным прошлым.

Валдек с пониманием относился к предвоенным глобальным чисткам. Благодаря им удалось устоять в первые дни войны. Вычистить, к сожалению, получилось далеко не всех предателей. Относительно успешно справились только с высшим командным составом. Звенья рангом ниже вычистить не успели, благодаря чему бездарно сдавались целые куски фронта, саботировалось снабжение и общая координация войск да и много чего ещё. Специально брошенные под открытым небом самолёты без прикрытия зенитчиков подставлялись под фашистские бомбы.

Удержались тогда чудом. Проблема была в том, что в годы гражданской войны погибла большая часть самых верных своему делу коммунистов. Был истреблён цвет большевиков спасших страну после страшных социальных потрясений. Руководству в этой ситуации пришлось иметь дело с бывшими троцкистами отличными организаторами и государственниками. Большевистские кадры были выбиты и замещены врагами. Временный, но очень опасный союз, который вполне мог аукнуться в будущем. Да, были, конечно, и перегибы. Фальшивые доносы и досадные ошибки, оборачивающиеся человеческими трагедиями. Но время стремительно уходило и на кону стоял вопрос выживания всей русской цивилизации. «Лес рубят – щепки летят!». Эта пословица в те страшные годы обрела более глубинный смысл. Щепки не выживали, но выжила целая страна и её великий народ – носитель православного света способный противостоять поднявшемуся из глубин средневековой древности чудовищному злу.

***