Скоростная любовь

Он согласился. Я сказал ему, что мой отец знал его отца. Вместе приходилось работать. Сидя в баре, я рассказал ему о своей истории. Конечно же, тогда я во многом приврал. Просто упомянул, что сам недавно потерял самых близких.

Кир оказался очень сильным. Он был не прошибаем. Он был мужественным. Стойким. Не плакал. Почти. Мы сразу же нашли общий язык. Улаживая проблемы с похоронами, сдружились. Да. Мы начали шутить. У нас появился намек на шутки, понятные только нам двоим.

После похорон он еще долго пытался справиться с собой. Он не понимал, как я умудрился полностью отойти от смерти родителей, почему так спокоен. Я свалил все на время, а сам подумал о своей глубокой ненависти.

Я чувствовал, что он нуждается во мне. Странно. С каждым днем он нравился мне все больше и больше. На тот момент, освоившись в клубе, я заводил довольно плотные знакомства, но такого общения среди них не было. Пока еще не было. Чем ближе он становился, чем сильней притягивался ко мне, тем больше проблем у меня возникало. Он фактически жил моей жизнью. Дома было невыносимо. Дома ждала сестра, выбившаяся из рук. Все его попытки справиться с ней обращались в ноль. Из-за его постоянного присутствия мне стало довольно сложно вести дела. Да. Я пристроил его к себе на работу, объяснив это тем, что по старой дружбе родителей, да и по нашей новообразовавшейся это будет неплохо. Вначале он мало что мог, но быстро схватывал. На лету.

Все. В какой-то момент он зажал меня своим вопросами. Прижал к стенке. Я как мог выкручивался. Он ворвался в запретную часть моей жизни, ошарашено осматриваясь по сторонам. Потребовал объяснений. Он испугался за меня. А я смотрел на него и выдумывал, что бы соврать такого, дабы не обидеть его.

Так же как и Максу, я рассказал ему искаженную правду, при этом вообще не упомянув его отца. Зачем? Ему не стоило этого знать. Мы помнили с Максом о своем обещании. Кирилл Берг никогда не должен был узнать о том, что его отец был хоть как-то связан с клубом. Самое ужасное произошло после моих объяснений. Этот идиот заявил мне, что не может оставить меня там одного. Я посмеялся. Он был серьезен. Мне пришлось ему уступить. Он подавал огромные надежды, был легко обучаем и мог заменить меня. Мог составить мне конкуренцию. Конечно же, не сейчас, но… в будущем.

Ему наконец-таки удалось достучаться до сестры. Наконец-таки в его жизни хоть что-то стало налаживаться. Узнав, что у меня есть возможность поехать в Москву, поучаствовать в каком-то съезде, совершенно не интересовавшим меня, я с легкостью подарил ему эту возможность отдохнуть там с сестрой, договорившись об этом с организаторами.

Сестра. Полина. Полина Берг. Девушка, к которой в первый момент я испытал довольно неоднозначные чувства. Господи, откуда? Как? Как ты смог создать ее?

Я не смог остаться к ней равнодушным. Она была невыносима, нетерпелива, взрывоопасна, неописуема, не, не… Она так сильно похожа на меня. Я понял это сразу же. Там. На вокзале. Когда встретился с ней взглядом. С ее заплаканными глазами. Когда разбился вдребезги о поток многочисленных колкостей, которыми она тыкала в меня всю дорогу. Потрясающе. А ведь эта девушка все время была рядом со мной. Она должна была быть моей. Она была создана для меня. Ведь только так я мог объяснить ее. Такую неповторимую, единственную, незабываемую.

Видимо наша схожесть, моя дикая злость от постоянных рассказов ее брата о загадочном принце, моя колкая, нетерпящая возражений, натура — все это дало обратный, противоположный ход. Проводя вместе пять минут, мы умудрялись сжечь тысячи мостов, вылить на себя тонны помоев. Но вместе с этим… это были замечательные дни. Узнавать ее такую. Высмеивать ее неудачи, подлавливать каждый ее промах, указывать ей на ее место, пытаться подчинить себе, проигрывать, дабы видеть ее искренний смех и неповторимый блеск в глазах.

Я не мог сопротивляться ей. Я зависел от нее. Тот день, когда она бросила его. Ха-ха-ха. Я знал, что так будет. Ей потребовалось немного больше времени, чтобы понять это. Пускай. Я же не мог ей открыто сказать об этом! Уж сколько было сделано подсказок?! Наконец-таки она догадалась. Сама. Молодец.

Увидев ее спящую в своей кровати, я обалдел. В прямом смысле. Это было неописуемо. Знать, что она прикасается своей кожей к моему белью, закутывается в мою рубашку. Я знал, что больше не смогу выдержать. Что нарушу обещание, данное Киру.

Я умудрился обидеть ее даже тогда. И даже не раз. Ха-ха-ха. Нес как обычно какую-то чушь. Но она простила. Я заметил, она готова была простить мне многое. Я этим пользовался. Измывался над ней, сам того не желая, ведь это свойственно мне по натуре. Я обожал подливать ей масло в огонь, вызывая на эмоции, которые потом доставляли нам с ней массу удовольствий, мне, по крайней мере.