Скорпионы

В Денвере он понял, что он уже не мальчик-зубрила, что он освободился от той наивной экзальтации, которая обуревала его на родине, что он человек, как все, человек, который уже кое-что успел сделать и еще кое-что сделает в будущем.

В памяти у него промелькнула Люси. Он не жалел о ней и ни в чем ее не упрекал. Он забыл вечера и рассветы, забыл даже цвет ее волос, забыл ее запах, а когда человек забывает запах другого человека, с которым был близок, значит, всего этого будто бы и не было. Он много размышлял над этим.

Герберт избегал шумных и многолюдных ресторанов. Охотнее всего заглядывал в небольшой бар неподалеку от отеля, в котором он остановился. Заказывал кофе со сливками. Присматривался к редким посетителям. Иногда читал газеты, но чаще только листал страницы, просматривая заголовки.

Однажды он позвонил Пирсону, поинтересовался, не спрашивали ли его. Старик ответил, что нет. Тогда Герберт написал письмо ректору, попросил предоставить ему место старшего ассистента. Начал обдумывать докторскую работу.

Он с прискорбием констатировал, что совсем забросил пилотирование. Обязательный курс он прошел и получил звание пилота-спортсмена. Но потом все реже ездил на аэродром и наконец совсем перестал там бывать. Ведь он целыми днями стоял у чертежной доски над проектом… проектом, который сейчас не покупала ни одна фирма.

Здесь, в Денвере, он старался не думать об этом. Не хотелось портить отдых. Он уходил далеко в горы, чтобы испытать свое сердце. Горы притягивали его, и он дал себе слово приехать сюда когда-нибудь туристом.

По утрам он ездил за город. После обеда ходил в ближайший лес. Ложился на траву и, закинув руки за голову, смотрел сквозь кроны деревьев на небо, казавшееся то изумрудным, то бледно-зеленым.

Однажды он получил письмо с родины. Пирсон переслал его из Уорренвилла. Письмо, к удивлению Герберта, было официальное: его призывали в армию. Несколько месяцев службы, и он получит младший офицерский чин. Наверное, сержанта, — на большее нечего и рассчитывать.

Герберт спрятал письмо. Что же теперь делать? Вернуться? С удовольствием, но не для того же, чтобы тянуть лямку в пехоте или в саперах. В Чикаго его ожидало место старшего ассистента и докторская диссертация.

Он решил еще несколько дней пробыть в Денвере: бродить по лесу, пить кофе в маленьком баре, по вечерам совершать променад по центральным улицам среди провинциальных щеголей.

Позвонил Пирсону — тот советовал не возвращаться. Дать кому-нибудь взятку и продлить паспорт.

Это было разумно, но Герберт был слишком ленив и слишком неопытен, чтобы найти нужного человека.

Как-то он ужинал в ресторане отеля. Равнодушно наблюдал за парочками, потягивающими ликер. В углу сидела женщина, явно чем-то взволнованная. К еде она еще не притронулась и то и дело бегала к телефону. Посетителей было мало.

Поэтому он очень удивился, когда невысокий, коренастый мужчина попросил разрешения сесть за его столик.

Герберт не скрывал неудовольствия. Незнакомец заказал кофе. Сидели молча, пока кельнер не принес его.

— Вы живете в этом отеле, — полувопросительно сказал он, помешивая кофе серебряной ложечкой. — Вам здесь нравится?

— Это дело вкуса, — неохотно ответил Герберт.

— Разрешите представиться. — Он протянул руку; рука была слишком маленькой для его грузного тела.

— Я так и думал, — добавил он, когда Герберт пробурчал свою фамилию.

— Вы меня знаете?

— Теперь знаю. Но я много слышал о вас.

Герберт с любопытством посмотрел на собеседника.

— Не столько о вас, сколько о вашем проекте. Даже просматривал его.

— Да?

— Простите, мне кажется, вы очень утомлены или измучены женщинами.

— Нет.

— А, знаю, — письмо.

— Что?

— Письмо с родины.

— Откуда вы знаете?

— Я был у Пирсона. Но вы не беспокойтесь, в наше время, да еще в Штатах, и не такие дела можно уладить.

— Не понимаю.

— Вы хотите вернуться?

— Странный вопрос.

— Чтобы служить в пехоте?

— Конечно, не хочу, но…

— Мы это устроим.

— Но…

— Не беспокойтесь.

— Но…

— Давайте обсудим.

— Не понимаю.

— Видите ли, все эти частные авиационные фирмы — нищий сброд. Лавочники. Сто раз будут прицениваться, а потом скажут — дорого. А мы не торгуемся. Хотите довести свой проект до конца? То есть до выпуска первой партии двигателей? Я слышал, вы хотите получить докторскую степень? Вы понимаете, конечно, что без практики это будет чертовски трудно. Вы ведь инженер-конструктор. То, что создается на чертежной доске, нужно испытать в лаборатории, в цехе, в полете. Не так ли?

— Я ничего не понимаю.

— Мы не торгуемся. Нас интересует ваш проект, точнее — патент на ваш проект. Сколько вы за него хотите?

— Но кто это «мы»? Торговцы бананами из Гватемалы?

Незнакомец назвал фирму.

Герберт посмотрел на него тяжелым, пристальным взглядом. Это была известная военная фирма, которая выпустила уже не один дальний бомбардировщик. Хорошие машины, и фирма хорошая.

— Я приехал сюда отдыхать.

— Понятно. Я предлагаю вам встретиться в Уорренвилле в удобное для вас время.

— Вы же знаете, я уезжаю на родину.