Скорцени. Загадки «человека со шрамами»

Естественно, что такая гражданская позиция диктатора привлекала в Аргентину нацистов всех мастей. Аргентина была католической, что, как мы увидим позже, лишь помогало нацистам попадать в страну. Еще до прихода к власти Перона аргентинское правительство сообщило в Ватикан о "желании правительства Аргентинской Республики массово применять свой закон об иммиграции, чтобы способствовать в настоящий момент европейским католическим иммигрантам в поиске необходимой земли и капиталов в нашей стране". По окончании Второй мировой войны в Аргентине оказалось большое количество "добропорядочных католиков" из Третьего рейха. Среди них были и эсэсовцы Адольф Эйхман[61], Эрих Прибке, и видные нацисты Зигфрид Уйберрейтер Бертольд Хейлиг.

Приток нацистов был настолько велик, что 20 июля 1949 года депутат аргентинского парламента Сильвано Сантадер направил парламентский запрос: "действительно ли бывший полковник нацистских люфтваффе Ганс Ульрих Рудель, подполковник СС Отто Скорцени, инженер Вилли Танк и генерал Адольф Галланд занимают высокие посты в различных соединениях аргентинских вооруженных сил?". Сантадер на этом не остановился и написал книгу "Нацизм в Аргентине", после которой ему пришлось бежать из страны.

Эвита и Хуан Лерон

Существуют данные, что после Второй мировой войны в Аргентину переселилось более 50 тыс. немцев. Помимо немецких граждан в стране еще имелось и немецкое золото, т. н. "нацистское золото" (история этого золота заслуживает отдельной книги, а потому его происхождение и появление в Аргентине лежит вне рамок этой книги). Размеры нацистского капитала в Аргентине оценивались в 800 млн долларов на депозитах, 500 кг золота, а также 4600 карат алмазов и других драгоценных камней. Нацисты нуждались в этом капитале, но Хуан Перон и его супруга Эвита[62]считали эти деньги почти своими.

Мне не удалось установить точную дату прибытия Скорцени в Аргентину, как и не удалось установить кем он быт туда направлен. Но факт остается фактом — не позднее лета 1949 года "человек со шрамами" появился в Буэнос-Айресе. Его визита ждали как немецкие товарищи, так и Хуан Перок. Скорцени был с почестями встречен диктатором. От своих информаторов Скорцени узнай что многое в решении важных вопросов зависит от Эвиты Перон, чьи отношения с супругом заметно охладели. Поэтому бывший диверсант согласился поделиться опытом с тайной аргентинской полицией и принялся обхаживать Эвиту. Вскоре Скорцени предотвратил покушение на супругу аргентинского диктатора, после чего у них завязался бурный роман. Злые языки утверждали, что покушение на Эвиту организовал сам Скорцени, чтобы быстрее втереться к ней в доверие. Можно говорить, что в это время Скорцени запутался в своих женщинах. Он по-прежнему состоял в браке со своей второй женой, до приезда в Аргентину состоял в связи с племянницей Шахта, а в Аргентине завоевал Эвиту. Любовники исчезали на несколько дней, якобы уезжая на проверки дальних объектов. Сложно предположить, что было дальше, но, возможно, Перон узнал о бурном романе немецкого инструктора и своей жены. Скорцени покинул Аргентину, а Эвиту вскоре убил рак. Мы не будем рассматривать дальнейшую историю "нацистского золота", ограничимся лишь версией, что после смерти Эвиты Перон 100 млн долларов было возвращено нацистам на счета их организаций. Миссия Скорцени удалась, пускай и не полностью.

"Человек со шрамами" вернулся в Европу. В феврале 1950 года диверсант случайно попал в объективы фотокамер в Париже и был опознан. Его появление наделало шума во Франции, поползли слухи о возможном националистическом путче в стране. В этой ситуации Скорцени решил не рисковать и выехал из Франции… в Германию. Скорый и таинственный отъезд дал повод французским журналистам назвать Скорцени "человеком, которому не нужно виз".

21 февраля 1950 года в Фрайбурге Скорцени получил новые документы на имя Ганса Р. Фрея, уроженца Бреслау (ныне Вроцлав, Польша). А уже 7 сентября 1950 года "человек со шрамами" получил во Франкфурте испанскую визу на имя Рольфа Штайнбауэра.

В Германии Отто Скорцени провел ряд переговоров об издании своих воспоминаний, а потом отбыл в Италию. В Риме он остановился в стенах немецкой семинарии (Collegio Teutonico di Santa Maria delPAnima). Ректор семинарии — епископ Алоиз Худал[63] еще с 1930-х годов с симпатией относился к нацистам, а после прихода Гитлера к власти даже заявил на проповеди: