Скотч для разбитых судеб

– Помню только свои крики. Я так старалась громко кричать, чтоб меня услышали. А зачем, не помню.

– Ой, а следователь так надеялся на твои показания. Я ведь сама то, ничего не знаю, кроме того, что увидела. Соседи молчат, мол никто и ничего не видели и не слышали. Мать валялась в пьяном угаре. Свидетелей вообще нет.

– Что произошло? Почему следователь? Зачем свидетели?

– В тот вечер, ты гостила у меня, а потом собралась в тот шалман. Я долго уговаривала тебя остаться, но ты не согласилась и ушла. Я, так и не дождавшись твоего звонка, в час ночи вызвала такси и поехала в притон, под названием «Квартира моей дочери». Дверь была приоткрыта, я вошла и чуть не свихнулась от увиденного. Ты прости, что приходится рассказывать тебе это, но ты всё равно узнаешь, и хуже всего, если от чужих. В коридоре ты лежала в крови, изуродованная и израненная. С неестественно заломленными руками и поджатыми ногами. Милая моя, тебе порезали лицо. Рядом, валялась одежда и копна твоих отрезанных волос.

– Меня изнасиловали?

Бабушка, молча, смотрела на внучку, её губы и руки дрожали.

– Милая моя, родная, главное, ты осталась жива. Всё переболит и затихнет. Если бы тебя, Анют, не стало, я бы тоже не осталась жить.

– Значит, изнасиловали, – грустно подытожила девочка. – И ты, бабуль, говоришь жить дальше. Тогда ответь мне, как?

– Солнышко, цветочек, я с тобой. Вместе, мы всё переживём. Я буду рядом, буду тебе помогать, во всём поддерживать. Вот выпишут тебя из больницы, и мы уедем к бабушке Вере, моей сестричке. Там будем жить.

– Ба, кому я теперь буду нужна? О чём ты вообще здесь говоришь? Не успокаивай меня, я всё равно не собираюсь жить дальше.

– Нет, – грозно окрикнула женщина. – Не смей. Ты не только будешь жить, но ещё и научишься радоваться и улыбаться. Ты осталась жива, и это уже большое счастье. Мы преодолеем все трудности. А если ты ещё раз об этом заговоришь, моё сердце не выдержит. Оно ведь бьётся, ради тебя. Посмотри, сколько инвалидов живут сплошь и рядом. И они дышат, смеются, женятся, рожают детей, участвуют в соревнованиях и работают. Они молятся, за каждую прожитую минуту и за каждую следующую. Они сильные духом. Борцы и молодцы. А ты руки опускаешь.

– Бабуль, пойми, мне тяжело. Уже наверняка, весь город знает. Это же такой позор и стыд. Будут говорить, что я вся в мать, что сама виновата.

– Во-первых, я понимаю, как тебе не просто и сопереживаю, вместе с тобой. А во-вторых, стыд и позор тем, кто всё слышал, но сидел как крыса в норе. В наше время, многие именно так и поступают, трусливо поджимают хвост. Им было страшно, сидя дома, просто набрать номер полиции, в то время, когда совершалось страшное преступление. Конечно, проще, слушать крики и ждать развязку.

– Ба, что у меня с лицом? Почему мне трудно говорить? А ноги и руки, что с ними? Я вся в гипсе. Меня что, ещё и ломали?

– Деточка моя, я всё тебе рассказала. Давай не будем ворошить пережитое? Тебе сейчас нужен покой, и сон.

– А мать где?

– Где же ей быть? – вздохнула бабушка. – Дома, как всегда, пьяная. Как о тебе узнала, так вообще из запоя не выходила.

– Понятно.

– Я в школе у тебя была. Там четвертные отметки выставили тебе. А ребята немного денег собрали, на гостинцы. Я не брала, а они обиделись, пришлось взять. Тебе пока мало что можно. Ты сейчас поспи, а я пойду с доктором переговорю. Потом домой сбегаю, бульончик тебе сварю. У меня и в холодильнике то, ничего нету. Я всё время здесь, с тобой.

– Давно я здесь?

– Неделю.

Увидев изумление внучки, бабушка продолжила.

– Да, детка, целую неделю. Я непрестанно молилась, за твоё здоровье и жизнь.

– Бабуль, иди домой, поспи. Я ничего не хочу есть.

– Я если чуток только, сосну. И сразу же к тебе.

– Не торопись. Я же никуда не денусь, – проговорила Аня.

А сама подумала: «Пока я здесь».

– Ладно, деточка, я побегу. Но скоро вернусь.

– Хорошо, бабуль.

Бабушка поцеловала внучку в синюю, припухшую щёчку и вышла из палаты.

«Что я буду с ней делать, когда она увидит своё лицо? – подумала бабушка»

«Сколько мне ещё здесь валяться? Где бы раздобыть таблетки? Не хочу терпеть этот кошмар. Надо бабулю освободить от этого всего, а то на неё страшно смотреть. Не хочу быть ей обузой, – думала Аня. – И на люди больше показываться не хочу. Почему же я ничего не помню? Кто это сделал? Зачем?»

В это время, доктор объяснил бабушке, что беспамятство девочки, а по-научному, временная амнезия, это последствия перенесённого шока. И подготовил родственницу к тому, что теперь за внучкой требуется постоянный контроль, потому что, слабая, подростковая психика, не готова к столь серьёзным потрясениям. Следовательно, девочка может натворить непоправимых глупостей. Рассказал о долгом, поэтапном лечении. И о том, что с Аней будет работать психолог. Но это не факт, что девочка восстановится полностью. Лицо теперь у неё изуродовано. Да и перелом левой ноги, оставит хромоту.