Скованные

Внутри все едва ли не поет от его рук и его близости. Истинность вопит меньше: не истошно орет, а тихо мурлычет, подогревая, но не испепеляя.

Так вот как это работает…

Будет непросто.

– Я буду, как у вас это называется, под Дрейком, – повторяю уверенно, запрещая себе таять в руках Малина.

Тело плавится, а разум бунтует. Я на стороне последнего.

– Ты моя истинная, – на этот раз столичный не спрашивает.

Прошло слишком мало времени с нашей первой встречи. Да, очевидно, мой запах проявился четче, но все равно пока не принял окончательную форму.

Истинность берет свое, но не так быстро.

– Нет, – заявляю твердо, не собираясь подтверждать.

Малин вновь наклоняется к шее. Медленно, давая мне прочувствовать момент каждой клеточкой тела.

Будь ты проклят. Ты и твоя истинность.

Он втягивает воздух, пальцы в волосах напрягаются, хватка усиливается. Рука поперек живота давит.

– Слабый запах, но теперь я его чувствую, – произносит Малин прямо в сгиб шеи.

Мышцы сводит от сладких импульсов.

Надо сопротивляться.

Ему. Истинности.

Себе.

– Ты ошибаешься. У тебя проблемы с обонянием, надо лечиться, – упираюсь ладонями в мокрую футболку на груди, стараясь увеличить расстояние.

Не позволил. Держит крепко, усмехаясь в мою шею. Гладкий горячий язык лизнул сгиб.

Крупная дрожь пробила без предупреждения. Короткий вздох завис на пересохших губах.

Закусила язык от слишком острых ощущений, чтобы не обронить случайный стон.

Зубы царапнули кожу в месте, где истинные обычно ставят метку. Будто удар под дых.

Кончик языка под давлением зубов отозвался режущей болью.

– Тебя выдает тело, – шепот Малина прямо в ухо.

Ежусь от щекочущего дыхания и впервые чувствую возбуждение между ног. Настоящее. Острое.

Это только из-за истинности. Я избавлюсь от нее, и, если захочу быть со столичным, сделаю выбор сама, а не пойду на поводу ужасающе сильной… проклятой… истинности!

– Ты меня чувствуешь сильнее, чем я тебя, но это пока, – Малин продолжил сводить с ума, но так, что окружающие точно не слышат ни единого слова. – Ты ведь знаешь, что теперь твой запах сформируется быстрее?

Очередная волна дрожи прогулялась по телу. Пешком. Неторопливо.

– Знаешь, – Малин верно растолковал реакцию.

– Я уже говорила и повторю: я не твоя истинная. Пусти, – бью его по груди, требуя выполнить просьбу.

Малин не дернулся, только вновь стянул мои волосы на затылке. Это действие, смешанное со всеми не утихшими ощущениями, отзывается импульсами в самом низу живота.

– Знаешь, как работает гон у альф? – очередной обжигающий шепот играет на возбуждении, а суть вопроса, наоборот, пугает.

Читала об этом явлении. Гон бывает только у альф, происходит каждый месяц. Длится недолго – несколько часов, если альфа не знает истинную. Переносит легко и беспроблемно для окружающих. В ином случае может длиться до суток…

Гулко сглотнула, ничего не видя перед собой.

– Знаешь, – протянул Малин. – Если ты не моя истинная, как утверждаешь, я тебя не трону. Если моя…

Многозначительная пауза кувалдой давит на мозг.

Сжала бедра, живо представляя, что будет.

– Я не стану сопротивляться инстинктам и возьму свое.

– Я биомусор, забыл? – цежу сквозь зубы.

Контроль под натиском трещит по швам.

– Трахать тебя мне это не помешает, – горячая ладонь заскользила по животу, тяжесть с волос пропала.

Малин больше не держит меня.

Поднимаюсь на дрожащих ногах, придумывая, чем ответить. Желательно колким, едким…

Мысль выбили ругательства, смешанные с криками. Четверо парней то ли не хотели прибегать к слишком грубой силе, то ли просто отвлеклись и позволили той опоздавшей девушке отбиваться и вопить.

– Отстаньте от нее! – кричу, совершенно не задумываясь о последствиях.

Столичные уставились с удивлением. На меня. За меня.

На плечо легла чья-то рука. Дергаюсь в сторону и ошарашенно смотрю на Дрейка. Он притянул к себе за шею с шепотом:

– Борцы за справедливость здесь долго не живут.

Теплая ладонь погладила плечо.

Дрейк отошел, а его слова продолжили звучать в голове.

Одногруппники с потерянным видом, заполненные отчаянием до краев, как этот бассейн, топчутся на том же месте. Рюка на полу не видно.

Нэнси стоит в углу, обхватив себя руками. На щеках блестят слезы. Не из-за себя, очевидно. С ней, с виду, все в порядке.

Девушка продолжала активное сопротивление и бесконечный поток ругательств. Очевидно, парни легко могли с ней справиться, но отчего-то этого не делали.

– Отпустите ее, – бросает Малин раздраженно. – Хватит вопить.

По бассейну распространяется ощутимое плохое настроение, холодящее спину.

Девушка замолкла, выдернула руку из захвата Шейна. Пятится, пока парни с недовольством прожигают в Малине пару-тройку новых дыр.

– Ты не один здесь альфа, – заявляет один из них с коротким ежиком волос на голове.

Смех, звучащий со стороны, медленно угас. Все невольно обратили внимание на мгновенно накалившуюся атмосферу.

Глава 6

Малин вернулся на свой лежак.

Воздух заискрился от разрядов, пробегающих между столичными. Похоже, ситуация неординарная.