Скованные льдом

А его - что-то, чего я совсем не понимаю. А затем он делает эту свою штуку с

мельканием глаз, и я слышу четкое и ясное: "Иди домой, детка".

Он смотрит мимо меня на Джо.

И кивает.

Переводчики: Kvitka_88, RiaRomanova, azlesha

Глава 17

Эти девочки падают, как домино

- Мы с тобой не такие уж разные, - говорит Круус, двигаясь внутри меня.

Оба рождены, чтобы править.

Я отчаянно пытаюсь проснуться. Я в Царстве Грез, укутана его крыльями. Как только

уснула, увидела его в конце белой мраморной дорожки в саду с изысканными кровавыми

розами. Он укладывает меня на них, придавив бархатные лепестки. Я напрягаюсь, ведь там,

где розы, есть и шипы.

- Не стоит сожалеть, Кэт. Солнце не сожалеет о своем восходе.

Он глубоко входит, полностью заполняя меня и заставляя каждый нерв моего тела

вибрировать в эротическом экстазе. Я выгнула спину и зашипела от удовольствия.

- Мы будем править миром, и они полюбят нас. Мы спасем их.

Ну как тебе сон обо мне, моя сладкая Кэт?

И тогда мир грез разбивается, как Снежный шар, и я вспоминаю, зачем попросила Шона

остаться на ночь в аббатстве.

Вот почему я впустила его через черный ход в свои комнаты. Чтобы он спас меня от

Крууса. Чтобы помог вернуться в мир, который я знаю и люблю.

Я разворачиваюсь и прижимаюсь к Шону, сотрясаясь от страха, который выдаю за

желание. Мы занялись любовью. Жестко. И все закончилось очень быстро. Он так и не

понял, что я пыталась забыть о другом.

О том, который удовлетворяет меня сильнее. Лучше. Больше.

Шон, любовь моя, друг детства, возлюбленный моей юности, вторая половинка. Не

представляю жизни без него. Мы делили детский манежик и вместе пошли в школу в наш

первый день. Заболели корью на одной и той же неделе, разделили наш первый грипп под

одеялом перед телевизором. У нас были прыщи, и мы избавились от них. Он был рядом в

ночь, когда у меня начались месячные, а я была с ним, когда его голос начал ломаться. Мы

знаем друг о друге все. Наша история насыщенная и длинная. Мне так нравятся его темные

глаза, черные волосы и совершенная ирландская кожа. Нравится, как он носит рыбацкий

свитер с выцветшими джинсами и неизменной легкой улыбкой на лице. Нравятся его

сильные руки, годами вытягивавшие рыболовные сети, и как движется его спортивное

поджарое тело, как он выглядит, когда целиком погружается в хорошую книгу, и какие

ощущения вызывает, двигаясь внутри меня.

- Ты в порядке, любимая? - он смахнул спутавшийся локон с моего лица.

Я положила голову ему на грудь и слушала, как надежно и уверенно бьется его сердце.

Иногда мне кажется, что у него есть часть моего дара ши-видящей, так легко он меня

"читает". Он знает о моей эмпатии еще с детства. И его во мне все устраивает - редкий

случай для тех, кто действительно понимает, на что я способна. Мало кто может солгать мне.

Я ощущаю внутреннее противоречие людей, если они вообще способны чувствовать вину

или угрызения совести, и, слава богу, что за свою жизнь я столкнулась лишь с горсткой тех,

кто не способен на эти чувства, и то недавно. Все они, так или иначе, связаны с Честером. Я

не знаю правды, но знаю, что они лгут.

Меня может любить только абсолютно честный мужчина. Это мой Шон. Мы научились

полностью доверять друг другу еще до того, как повзрослели и научились подозревать.

- Вдруг я не справлюсь? - спрашиваю я, не вдаваясь в подробности. С Шоном и пары

слов достаточно. Мы с юности заканчиваем предложения друг за друга. Мы были

девственниками, когда первый раз занялись любовью. Ни у него, ни у меня никогда не было

"других".

А теперь у меня появился тайный любовник, разрушающий все, что мне дорого.

Заставляющий меня желать его, а не моего Шона.

Он смеется.

- Кэт, дорогая, ты со всем справишься.

Мое сердце словно камень в груди. Я сгораю от стыда и обмана. Я в мельчайших

подробностях помню, как во сне занималась любовью с другим мужчиной и делала это

каждую ночь неделями. Я брала его в рот, чувствовала глубоко внутри себя, там, где ранее

был лишь один Шон.

- Но что если нет? Что если я совершу ошибку ценой чьей-то жизни?

Повернувшись на бок, он притягивает меня к себе, целуя. Я крепко обнимаю его. Мы

идеально подходим друг другу. Словно вырезаны из одного бруска, из одного дерева.

- Тише, милая. Я здесь. И всегда буду рядом. Вместе мы можем все. Ты же знаешь это.

Вспомни наши клятвы.

Я крепче прижимаю его руки. Мы были юными, такими юными. Тогда все было просто.

Нам было по пятнадцать, мы отчаянно и страстно любили, наслаждались нашими

меняющимися телами, росли вместе как одно целое. Мы пробрались в Paradise Point13 к

маяку, одетые так, словно это был день нашей свадьбы, и торжественно произнесли клятвы

друг другу. Мы оба были из неполных семей, темпераментных шумных семей, и, наблюдая