Скованные льдом

Чистая, блин, правда. За исключением незащищенности. Ну, без меча - включая

незащищенность.

Как только я села, Риодан сказал:

- Выметайся отсюда.

- Раздвоение личности?

- Прими душ и переоденься.

- От меня не так уж и сильно воняет.

Он что-то написал и перевернул страницу того-что-он-там-нафиг-читает.

- Чувак, куда по-твоему я могу пойти? Никуда, без меча. Мне не обогнать фейри,

которые могут перемещаться. И все они в твоем клубе мечтают меня пришить. Смерти моей

хочешь? Так убей меня сам, и покончим с этим.

Он нажал кнопку на столе.

- Лор, иди сюда.

Лор тут же ввалился, видно стоял прямо за дверью.

- Отведи ее, чтобы он могла смыть на хрен с себя эту вонь.

- Конечно, босс, - ответил тот, сердито глядя на меня.

Я ответила ему тем же.

Лор ткнул пальцем в стеклянный пол.

- Видишь ту блондинку внизу с большими сиськами? Я как раз собирался переспать с

ней.

- Во-первых, я слишком мала, чтобы это слушать. А во-вторых, что-то не вижу дубинку,

которой ты мог бы огреть ее по голове. Так как же ты собирался это устроить?

За моей спиной Риодан рассмеялся.

- Ты испортила мне вечер, малявка.

- У самой та же фигня. Правда же, жизнь в Честере клёвая?

Переводчики: azlesha, CuriousFoxy, RiaRomanova

Глава 20

У меня есть душа, но я не солдат

Я не Синсар Дабх, Кэт. Он обманул вас всех. И чтобы спастись, тебе нужен я.

Каждую ночь Круус забирал меня в Царство Сновидений и повторял одно и то же. Его

ложь была блестяща и не противоречила правде. Даже если бы мой дар эмпатии

распространялся бы и на фейри - а у меня еще не было возможности испробовать его на них -

я получала бы от него настолько непонятные сигналы, что пользы от этого дара не было бы

никакой.

Сейчас, бодрствуя после очередной ночи дьявольских снов, я проходила через

невероятно тяжелые двойные двери около тридцати с половиной метров высотой и

несколько метров шириной, не задерживаясь на них взглядом. Мои глаза были устремлены

только на него.

Мне вовсе не кажется странным, что мы не можем закрыть эти двери. Странно то, что

мы вообще смогли открыть их: ничтожные смертные, посягнувшие на колесницы богов.

Я поймала себя на мысли, что стою в той же позе, в которой недавно были обнаружены

близняшки Михан, сжимая руками светящиеся прутья клетки Крууса и пристально

всматриваясь в заледеневший образ.

Он Война. Раздор. Жестокость. Чудовищные преступления против человечества. Он

олицетворение того, что происходит на поле битвы, воплощение и совокупность этого всего.

Сколько людей пало под смертоносными копытами этого коварного всадника апокалипсиса?

По последним подсчетам, около половины всего человечества.

Круус разрушил стены между нашими расами. Если бы не он, это никогда не случилось

бы. Он расставил пешки, слегка подталкивая их при необходимости, начал игру, а затем

пустился галопом по игральной доске в образе карающего ангела, побуждающего к

действию тут и там, пока не началась Третья Мировая Война.

Мне не следует быть тут, с ним.

И все же я здесь.

Я твердила себе спасительную ложь, спускаясь глубоко под аббатство в наш тайный

город и пробираясь по запутанному лабиринту коридоров, потайных комнат, тупиков и

переплетающихся туннелей. Я говорила себе, что просто хочу убедиться, что Круус все еще

надежно заперт в клетке.

Что увижу его и пойму: в моих снах лишь жалкое подобие ему. Что буду смотреть на

него и смеяться над той властью, которую надо мной имели сны о нем. Что, проверив на

месте ли он, смогу как-то освободить не его, но себя.

Колени задрожали. От желания пересохло во рту.

Здесь нет для меня никакого освобождения.

Я так близко к нему, что безумно хочу раздеться на месте и закружиться в диком танце

вокруг его клетки, страстно напевая неизвестно откуда знакомую мне нечеловеческую

мелодию. Так близко, что вынуждена прикусить язык, чтобы не застонать от желания.

Так близко, что ощущаю себя животным.

Я уставилась на свои побелевшие руки, тонкие пальцы стискивали светящиеся прутья

клетки, а перед глазами стояла картина, как я обхватываю ту часть тела Крууса, которая

сделала из меня блудницу. Как сжимаю его так же, как вчера ночью, и позавчера, и

позапозавчера. Как изогнулись в улыбке губы. Как мягко обхватываю его губами и вбираю в

рот.

Я замечаю, что мои пальцы блуждают у перламутровых пуговиц блузки, и отвожу их.

Представляю, какое постыдное зрелище увидят мои девочки: их новая Грандмистрисс

прыгает голышом вокруг клетки Крууса. Так эротично. И так ужасно одновременно.

Свобода пугает тебя, потому что ты никогда не позволяла ощутить себя свободной, -

говорил Круус прошлой ночью во сне.