Скованные намертво

— Понятно… Эти петухи слов на ветер не бросают. Могут найти. Будут проблемы — заходи на улицу Ватутина. Там спросишь Леху Ледокола. Меня каждая собака знает. Понял?

— Понял.

— На, за меня выпьешь.

Ледокол вытащил из кармана мятую пачку денег — сумма казалась немалой.

— Не надо, — Аверин помахал головой.

— Ладно. Деньги нужны, работа — заходи, посодействую. Спортсмены нам нужны. Давай, самбист. Не кашляй.

Кашлять, впрочем, было впору самому Ледоколу — он неуверенно встал, качнулся, прижал руку к порезанному боку и побрел, шаркая, по улице.

— Пока, — прошептал Аверин.

Самбисты были нужны не только Ледоколу, но и Вооруженным Силам. Через два дня Аверина призвали в армию, и он оказался на Севере в конвойных частях. Так началась немыслимая еще недавно для него карьера сотрудника правоохранительных органов. Там постигались азы работы, ставшей для него всей его жизнью.

Как спортсмен, он оказался в группе по розыску беглых заключенных. Им разрешали отпускать длинные волосы и драли как Сидоровых коз на занятиях по стрелковой подготовке, рукопашному бою, тактике оперативных мероприятий и задержаний преступников. Там он увидел впервые, что такое человек, полностью утративший человеческий облик, превратившийся в бешеного пса. Он помнит лицо, искаженное лютой ненавистью, помнит, как заточка касалась шеи заложника, как дрожал в руках его, сержанта внутренних войск Аверина, пистолет…

Десять лет минуло с той поры. Сегодня Аверин — старший оперуполномоченный по особо важным делам ГУУР МВД. Из его цепкой памяти, как из хорошего сейфа, не пропадало ничего. И он сразу вспомнил незнакомца, назначившего по телефону эту странную встречу.

— Добрый день, Аверин, — произнес седой мужчина, поднимаясь с лавочки, на которой сидел, мирно почитывая газету.

— Здравствуй, Леха Ледокол.

— Запомнил?

— Запомнил.

— Глаз — алмаз. Молодец. Настоящий опер, — он присел на скамейку, похоже, не слишком опасаясь испачкать дорогой плащ.

Видел его Аверин только один раз, да и то при свете фонаря. Тогда это был обычный приблатненный парень в потертом костюмчике. Сегодня он превратился в солидного джентльмена, одетого с иголочки. «Такой прикид должен влететь в копеечку», — подумал Аверин, мазанув взглядом по золотым с бриллиантами запонкам, по тысячебаксовым туфлям из крокодиловой кожи и скромному плащу — только за этой скромностью скрывался большой шарм и большие деньги. Руку седого оттягивали часы — Аверин видел такие у одного клиента, по заключениям экспертов, они тянут на одиннадцать тысяч долларов. Судя по всему, Ледокол круто пошел в гору. Но внешне он изменился не слишком сильно. Волосы, правда, стали совершенно белые — редкие черные пряди исчезли. И на лбу пролегли две глубокие морщины. Но осталось главное — глаза, в которых застыло какое-то сумрачное понимание, нечто такое, что познал этот человек. Какая-то темная мудрость. От этого взора становилось не по себе.

— Ничего не забываешь, самбист. В этом мы похожи. Я тоже не забываю ничего, — в этих словах прозвучала некая многозначительность. Он критически осмотрел собеседника. — А ты не особо процветаешь. Плохо тебя в милиции кормят.

— Мне хватает.

— Не скажи. Таких волкодавов надо кормить от пуза. Дерьмовое государство. Никогда не ценили настоящих людей. Предлагал я тебе со мной контачить. Сегодня бы на «Линкольне» рассекал.

— Как Глобус?

— Глобусу теперь катафалк положен.

— Вот именно.

Аверин чувствовал, что начинает тонуть в разговоре. Они трепались, как старые приятели, и постепенно на второй план отступала необычность этого рандеву.

— А я следил за тобой. Смотрел, как карьеру делаешь. Я людей сразу вижу. Честный человек. Слово блюдешь. Под ветром не гнешься, не ломаешься. Не продаешься. Не люблю вас таких, но уважаю.

— Это комплимент?

— Ну, ты же не фрейлина французского короля. Это логическое заключение.

— Спасибо, Ледокол, — улыбнулся кисло Аверин. — Так чем обязан?

— Пока еще ничем. Но, может, будешь… Время такое пришло. Надо платить долги. И возвращать их.

— Предложения?

— Элементарные. Я могу давать консультации по некоторым щекотливым вопросам из жизни преступного мира. Только со стукачом меня не путай. Определим наши взаимоотношения как сотрудничество.

— В чем твоя выгода?

— Я верну долг тебе. А ты поможешь вернуть мне долги.

— Каким макаром?

— Есть несколько человек, которых мне хочется повстречать. Скажем так, нужно местоположение.

Аверин внимательно посмотрел на него.

— Что за люди? Зачем они тебе?

— Во всяком случае, не последователи Матери Терезы. Один из них — Александр Калачев. Калач. Не помнишь?

— Помню. Один из достаточно крутых авторитетов. Подозревался в общей сложности в четырех убийствах. Одно из них — сотрудника милиции. Потом взяли его за рэкет.

— Оправдан. За сто тысяч баксов.

— Горсудом Санкт-Петербурга.

— Один из должников. Другие — люди такого же плана.

— Ты должен понимать, что ничего против интересов конторы я делать не буду.

— Я понимаю. Я хорошо тебя изучил.