Скованные

Из его голоса исчезла легкость: он стал тяжелее, более осязаемый и пробирающий.

— Я жду автобус.

— Последний уже уехал.

— Лжешь, — сжала сумку, не двигаясь с места.

Ему точно нельзя верить.

— Как хочешь, — безразлично заявил столичный и плавно тронулся с места.

Думал, я поведусь. Фыркнула, хмуря лоб.

Допустим, автобус действительно уехал…

Черт. Добираться пешком до перехода в Голубой район, там попытаться поймать попутку…

Черт! Опоздаю. Уже опоздала.

Синее авто снова подкатило, на этот раз сдавая задом.

Парень задумчиво смотрел на меня.

— Не побежала за машиной, умываясь слезами и умоляя подождать. Долбанутая? На улице ты ночь не переживешь.

Его слова подтвердили то, о чем я не хотела думать.

— Какое тебе дело? Я биомусор, забыл?

Он раздраженно качнул головой.

— Заканчивай выделываться и залазь в машину.

Хуже отсутствия выбора только выбор из двух одинаково хреновых вариантов.

Глава 4

Холодное кожаное сиденье будто засасывало, сковывало. Я словно села в вязкую, липкую жижу. Измазалась с головы до кончиков пальцев ног.

Дыхание застревало в груди. Легкие не торопились отдавать воздух.

Автомобиль стартовал без рывков. Плавно скользил по дороге, управляемый уверенной рукой столичного.

Нагревшийся от ладони баллончик умиротворял самую малость.

— Что у тебя там?

Парень покосился на сумку, не забывая следить за дорогой.

— Ничего.

— Показывай.

От командного тона внутри все ощетинилось. Буду я еще свою сумку перед столичным выворачивать.

Сжала ее крепче, подушечкой указательного пальца нащупала распылитель баллончика.

Машина на скорости неслась по зеленым лабиринтам улиц Красного района. Знак пересечения с другим районом пока не проехали.

Уловила несколько вычурно одетых девиц, одну пугающую компанию парней и настораживающих типов, вышагивающих вдоль дороги.

Да, трудно было бы добираться в одиночку пешком.

— Показывай, — повторил столичный, добавляя настойчивости в голос.

— Ничего нет, я же сказала.

— Грозная, огрызаешься, — протянул неприятным одобряющим тоном. — Так даже интереснее.

Он схватил сумку, глядя на дорогу, и дернул на себя.

— Ты чего творишь?! — зашипела, не желая отпускать свою вещь.

Столичный раздраженно цокнул и рывком отнял сумку. Машина резко вильнула, но быстро вернулась на свою полосу.

Баллончик остался зажатым в руке и не укрылся от внимания парня. Он коротко хохотнул:

— Не советую. Толку от него как от водяного пистолета. Только сильнее разозлишь или себе же в лицо зарядишь.

— Убежать успею, — вздернула подбородок, уверенная в собственных словах и силах.

— От такого же биомусора — да.

Парень мельком посматривал на дорогу, копаясь в моей сумке.

Раздражение кололо шилом, толстыми иглами протыкало кожу изнутри.

— Это что? — столичный покрутил банку с кремом, посмотрел на меня.

Не твоего ума дело.

Не дождавшись ответа, он открутил крышку, принюхался.

Кожа на носу съехала гармошкой, лицо искривилось.

— Фу, черт! Что это? Ты решила отравить весь биомусор?

Какой ты мерзкий. Тошнит от тебя.

Забрала у него крем, закрутила крышку. Выдернула свою сумку, лежащую между его ног.

Столичный с ухмылкой следил за моими дергаными движениями, не забывая смотреть на дорогу.

— Такая серьезная, прям искришь.

Мы проехали сканеры на границе Голубого района.

Долгая дорога. До универа еще два района проехать.

Сумерки окутывали Амок. Ненавистная столица. Внешне красивая, но отвратительная по сути.

— Мне нравится твоя непокорность. Биомусор обычно жалкий, заикающийся, сопливый, вечно ноющий о несправедливости жизни.

Вы же в этом виноваты! Столичные. Пупы мироздания.

Смолчала, сжимая зубы. Лучше не провоцировать и доехать целой.

— Слушай, что я тебе предлагаю. Расклад такой: ты идешь под меня — тебя никто не трогает, пока я не скажу "фас".

Меня передернуло. Снова это выражение.

Подавила короткий нецензурный ответ. Послать успею, а вот добавить ясности…

— Что значит "под тебя"? Как тебя вообще зовут?

— А, у вас посвящения еще не было, — столичный задумчиво почесал подбородок.

Авто плавно повернуло. Впереди замаячили сканеры на въезде в Оранжевый район.

— Дрейк. Все просто: ты моя собственность, живешь, дышишь, ни в чем не нуждаешься. Лучшее предложение, которое ты можешь получить.

Его ухмылка злила, но главное не это. Он был искренен. Он действительно считал, что сделал мне шикарное предложение, даже одолжение. Что быть чьей-то собственностью — привилегия, а не унижение.

— Нет, — ответила резко.

— Чего? — он усмехнулся. — Точно долбанутая. Биомусор без хозяина и года не протянет.

— А вас, таких уникальных и возвышенных, не напрягает владение "биомусором"?

Раздражение лилось в каждом слове. Сочилось из каждой буквы.

— Для чего еще вы нужны? Служить нам ваше истинное предназначение, — Дрейк говорил спокойно, без пафоса.

Но слова! Их смысл… Чудовищно: таких, как он — большая часть студентов универа, и почти все жители столицы.

Мы въехали в Зеленый район. Осталось потерпеть совсем немного.

— Лучше тебе смириться, — Дрейк спокойно продолжил. — Осознать, принять и свыкнуться, если не хочешь стать общественной игрушкой.